– Я пришла по поводу этого дела… Вы знаете, о чем я. Я подумала, что от вас смогу получить какие-то сведения.

– Боже мой! Мадам! Мне известно только то, что пишут в газетах. Не соблаговолите ли уточнить, чем бы я мог быть вам полезен.

– Не знаю… Я не знаю.

И тут я интуитивно почувствовал, что ее бесстрастие притворно, что за ее уверенностью и защищенностью таится смятение. Снова повисло молчание, и я, и она чувствовали неловкость. Даспри, внимательно наблюдавший за гостьей, подошел и обратился к ней:

– Не откажите в любезности, мадам Андермат, позвольте задать вам несколько вопросов.

– Конечно, – обрадовалась гостья, – так мне будет гораздо легче говорить.

– Легче? Вне зависимости от характера вопросов?

– Задавайте любые.

Даспри подумал и спросил:

– Вы были знакомы с Луи Лакомбом?

– Да. Через мужа.

– Когда вы его видели в последний раз?

– В тот вечер, когда он в последний раз у нас ужинал.

– В этот вечер говорилось что-то, что могло навести вас на мысль, что вы его больше никогда не увидите?

– Нет. Он обмолвился о возможном путешествии в Россию. Но очень туманно.

– Значит, вы собирались снова с ним встретиться?

– Да, он должен был прийти к нам ужинать через день.

– Как вы объясняете его исчезновение?

– Я его не объясняю.

– А господин Андермат?

– Не знаю.

– Но…

– Не стоит меня об этом спрашивать.

– Статья в «Эко де Франс», похоже, намекает…

– Эта статья, похоже, намекает, что братья Варен имели отношение к его исчезновению.

– Вы так думаете?

– Да.

– На каком основании?

– Луи Лакомб ушел от нас с портфелем, в котором лежал его проект. Через два дня мой муж встретился с одним из братьев Варен, с тем, который сейчас жив, и выяснилось, что все бумаги у них.

– Ваш муж обратился в полицию?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в портфеле были не только чертежи Луи Лакомба.

– Что?!

Мадам Андермат колебалась, она собралась было что-то сказать, но так ничего и не сказала.

– Теперь ясно, почему ваш муж, не уведомив полицию, следил за братьями. Он надеялся забрать чертежи и еще что-то, из-за чего братья получили возможность его шантажировать.

– Его и… меня.

– Вас?

– Меня в первую очередь.

Мадам Андермат произнесла эти слова глухо, почти шепотом. Даспри взглянул на нее, походил по комнате и вновь приблизился.

– Вы писали Луи Лакомбу?

– Разумеется… Муж был с ним связан…

– Кроме общепринятых приглашений, вы писали Луи Лакомбу? Простите мою настойчивость, но мне необходимо знать, были ли еще и другие письма?

– Да, – прошептала она, краснея.

– И эти письма оказались в руках братьев Варен?

– Да.

– Господин Андермат знал о них?

– Он их не видел. Альфред Варен сообщил ему о письмах и пригрозил их опубликовать, если муж что-то предпримет против них. Муж испугался… Испугался скандала.

– Но задействовал все средства, чтобы отобрать эти письма.

– Да, все средства… По крайней мере, я так думаю. Дело в том, что после встречи с Альфредом Вареном и нескольких крайне резких слов, которыми муж поставил меня в известность об их разговоре, мы живем раздельно, без тени доверительности. Как чужие.

– Но если вами утрачено все, то чего же вы боитесь?

– Муж ко мне безразличен, но он меня любил, он бы ко мне вернулся. Да, я уверена, – горячо прошептала она, – он бы ко мне вернулся, если бы не получил эти проклятые письма!

– Как?! Они оказались у него в руках?! Несмотря на все предосторожности братьев?

– Да, хотя они, кажется, очень гордились своим надежным тайником.

– И что же?

– Я уверена, что муж нашел их тайник.

– И где же он его отыскал?

– Здесь, в вашем доме.

Я вздрогнул.

– Здесь?

– Да. Я давно это подозревала. Луи Лакомб был гениальным изобретателем, на досуге он мастерил замки с секретами. Братья Варен были в курсе этих изобретений и впоследствии воспользовались одним из его тайников. Думаю, там хранились не только письма.

– Но они здесь не жили! – воскликнул я.

– Вы поселились здесь несколько месяцев назад, до этого особняк пустовал. Скорее всего, братья его навещали. И не сомневались, что вы не будете помехой, когда им понадобится забрать все необходимое. Но в ночь с 22 на 23 июня муж открыл тайник, забрал все бумаги и оставил свою визитную карточку, показав, что роли переменились. Через два дня Этьен Варен узнал об этом из заметки в «Жиль Блаз», он поспешил к вам, остался в гостиной один, убедился в происшедшем и покончил с собой.

Подумав, Даспри спросил: