— Расценивай это как хочешь.

Трепаться с этим идиотом совершенно некогда. Я хватаюсь за телефон, чтобы позвонить сыну. После первых двух неудачных попыток, мне в ответ прилетает сообщение:

«Я в норме, мам. Не переживай. Просто надо проветрить голову».

Золотой ребенок. Другой бы не упустил шанса помотать родителям нервы, а этот, как бы ни был обижен, первым делом попытался успокоить меня. Знает ведь, что я переживать буду.

«Я тебя родила потому, что люблю. Очень-очень», — неуверенно строчу в ответ. Так и знала, что от Валерки ничего хорошего ждать не следует. Но почему-то недооценила степень его настойчивости.

Затаив дыхание, жду ответа. Банальный лайк? Ну, ладно. Хоть так. Это же добрый знак? Растираю гудящие виски.

— Сара? Ты еще здесь? Подпишешь тогда накладные?

Машинально киваю администратору. Ставлю где нужно подписи и заставляю себя вернуться к столу, за которым меня, попивая кофе, ждет отец.

— А Валерка…

— Уже ушел.

— Извини за эту сцену, — вздыхаю. Продолжать прерванный разговор нет никакого желания. Настроение на нуле. Дава, что бы он там не говорил, явно тоже в полнейшем раздрае. Я переживаю, как бы он не наломал дров. Не надо было его отпускать. Но, а задержать как? Броситься на грудь?

— Тебе не за что извиняться. На самом деле виноват я.

— В чем? — потеряв нить разговора, удивленно хлопаю глазами.

— Я ведь уже сказал — в том, что не оказался рядом. Всегда думал, что таким людям, как я, лучше в одиночку. Так хоть никого не подставишь… А оказалось, мое отсутствие ничего вовсе не гарантирует. И близким, один черт, приходится платить по моим счетам.

— Эм… Ну, это дело прошлое, — замечаю, откашлявшись. — Что бы там вам не рассказала мать, все было не так ужасно.

— Ну, да, — хмыкает отец.

— Да! — киваю я. — Так что если вы решили, будто ваш долг за счет меня оплачен — не обольщайтесь. И начинайте искать способ, как закроете его лично.

— Смешная ты.

Отмахиваюсь:

— Не обращайте внимания. Я сейчас не в себе. Переживаю за Даву. Он умничка, уже отписался, что жив-здоров, но…

— Да понял я. Ухожу…

— Я не выгоняю!

— Тебе сейчас не до меня. Я все понимаю и не в обиде. А за этого червяка не переживай. Он тебя больше не потревожит.

— Вы же ему ничего не сделаете? — пугаюсь я.

— Нет, конечно. Но кармические счета — такая вещь, сама понимаешь…

— Папа! — я возмущенно топаю ногой и только потом понимаю, что произнесла это слово вслух. Так легко… Будто миллион раз до этого называла его именно так. А я ведь и называла. Да-да, едва слышным шепотом повторяла про себя, лежа маленькой в кроватке, «па-па». Смакуя, ощущая, как вибрация проходит от кончика языка к середине на первом «па» и повторяется на втором. Если у слова есть вкус, то для меня в слове «папа» преобладают горько-сладкие ноты.

Застываем, изумленно друг на друга глядя. О, боже мой. Оказывается, я в первую встречу ничего толком не поняла. Слишком силен был шок. И то, что в моей жизни в самом деле появился отец, доходит вот только. Самый настоящий отец, да. Который, чуть только запахло жареным, встал на мою сторону, одной левой разделавшись с посмевшим меня обидеть. Нет, я, конечно, взрослая, и сама бы могла поставить Валерку на место, но…

— Кхм… Я… Кхм. В общем, я что хотел сказать? Надо бы нам уже на ты перейти, как считаешь?

— Ага.

— Дашь номер внука?

— Дам. — Пожимаю плечами. — А… зачем?

— Ему сейчас нужно с кем-то поговорить. Да и тебе будет спокойнее от мысли, что он под присмотром.

— Ладно. Правда, я не уверена, что Давид согласится.

— Посмотрим.

— Ой, а у меня же нет твоего номера.

На ты с отцом я перехожу неожиданно легко. Странное дело. Я не знаю, как это объяснить. Ведь ситуация вроде бы сложная. Но все идет как по маслу.

— Сейчас будет.

Отец достает телефон из кармана и набирает мой номер. Если честно, его осведомленность о моей жизни немного пугает. Даже интересно, что еще нарыли обо мне его люди. Я вообще слабо представляю, как это происходит, хотя и догадываюсь, что благодаря интернету все легче, чем кажется на первый взгляд.

— Хм… А ты все-все про меня знаешь, да?

Мы идем к выходу плечом к плечу. Отец, скупо улыбаясь, на меня косится:

— Многое.

— Чем болела? И даже в какие ходила секции? — закидываю удочку. Секции я выбрала, мягко скажем, не очевидные.

— В весьма интересные. Ботанический кружок, Сара. Ты серьезно туда записалась по доброй воле?

— Я хотела поступать в медицинский, — смеюсь.

— Уж не после того ли, как попала в больницу с аппендицитом?

— Точно! Мне попался та-а-акой симпатичный хирург! Я тут же решила, что медицина — мое призвание.

В отличие от Валерки с его глупыми вопросами, отец не спрашивает, почему же я все-таки не стала поступать. Не мне одной это очевидно.

— Ну, в итоге ты нашла себя в другом, и слава богу. Здесь хорошо. Атмосферно и вкусно.

— Спасибо. Заходи почаще.

— Я очень ценю твое предложение. И готовность идти на контакт.

— Хоть у тебя ко мне нет вопросов, — вздыхаю. — У Давида в связи с этим когнитивный диссонанс.

— Я поговорю с ним.

— Попробуй.

За Даву я не переживаю. Он имеет четкие представления о добре и зле. Вряд ли кто сумеет сбить его с пути истинного. А вот если они найдут с дедом общий язык и какие-то точки соприкосновения, будет, наверное, неплохо.

— Тогда до встречи. Я позвоню.

— Георгий Николаевич…

— Мы вроде на папе сошлись? — вскидывает взгляд.

— Да. Точно. В общем, я хотела попросить тебя за маму. Не знаю, чем ты ей угрожал, но прекрати. — Подумав, что моя просьба прозвучала не лучшим образом, торопливо добавляю: — Пожалуйста.

— Она до последнего пыталась помешать нашему знакомству.

— Прости ей это.

— Что именно? То, что меня три часа шмонали в аэропорту по прилету?

Вот же черт! Ма-ма! Тяжело вздохнув, запрокидываю голову к потолку:

— Да. И это прости тоже. Ради меня. Я же между вами — как между двух огней. Она за сегодняшнее утро мне слова не сказала…

— Сама лезет на рожон.

— Как будто я не знаю. Что поделать? Такая уж она. Была бы другой, может, все бы у нас гораздо хуже сложилось.

— Или лучше. Впрочем, ладно. Я тебя услышал.

— Спасибо.

Провожаю отца до двери. Не без интереса наблюдаю за тем, как он садится в шикарный Майбах. Вот это да. Что ж тут у