её, как уличную девку, и теперь прячешь? Ты унизил её своей свадьбой. Ты унизил меня, сукин сын. Ты предал мою дочь, сидхов ублюдок. Нет тебе названия ни на каком языке. Ты не достоин ходить по земле и дышать воздухом. Надеюсь, ты сдохнешь в самой глубокой яме Котлованов, как паскудный зверёныш. Я буду молиться об этом каждую минуту...

Он перевёл дыхание.

Спорить с ним и что-то доказывать мне не хотелось. Хотя нет. Хотелось, ещё как хотелось. Только сейчас в этом не было смысла.

— Ваша дочь дорога мне, и я сделаю всё возможное, чтобы она была счастлива.

— Оставаясь твоей любовницей при законной жене?

— Я разберусь с этим.

— Проваливай, нартонец, — процедил он. — Пусть Галей придёт ко мне, отныне я буду говорить только с ним. Но не думай, что легко от меня избавишься. Я буду молчать. Конечно, буду. Но останусь здесь и дождусь возвращения моей дочери, даже если придётся ждать до конца дней. Я буду твоей тенью и совестью, нартонец. Помни, что рядом с тобой тот, кто может перерезать тебе глотку, если ты забудешь о моей дочери. Ты понял меня, господин Волков?

Его изуродованные глазницы смотрели точно мне в лицо.

— Понял, господин Ян, — ответил я. — Попрошу учителя, чтобы он вас навестил.

Этот разговор стал для меня самым тяжёлым за последние дни.

После него я несколько часов просидел в кабинете, заперев дверь. От моего решения зависело столько судеб, и разум говорил, что оно верное.

Но на душе всё равно было погано. Настолько погано, что хотелось выть.

* * *

На общем собрании, которое прошло назавтра, все просто молчали, а потом встали и разошлись.

Только Акулина осталась, и по её взгляду и состоянию, я понял, что что-то не так.

— Ты меня обманул! — заявила она, когда мы остались одни.

— Ты о чём? — нахмурился я.

Девушка мрачно на меня взглянула и отвернулась.

— Я случайно учуяла запах возле разбившегося верхолёта и догнала Джанко в лесу на границе.

Я опустился в кресло и пристально посмотрел на Акулину.

Новость шокирующая.

Ещё вчера мне доложили, что Джанко благополучно добралась до места, и с ней всё в порядке, лишь небольшие царапины на лице. Она объяснила это тем, что быстро бежала через лес и не заметила веток.

— Вы подрались? — спросил я, стараясь не выдавать напряжения.

Девушка была спокойна, но мой Следопыт ощущал её волнение.

— Да. Немного. Просто не узнали друг друга.

— И что было дальше?

Она пожала плечом.

— Мы договорились и пожали руки. Решили действовать сообща. Будем дружить.

Я вскинул брови.

— Дружить?..

— Да. Дружить против общего врага. Мы решили, что я помогу тебе с фронта, а Джанко — с тыла. Она не против свадьбы и ещё раз повторила это. Я же сказала, что ты не собираешься ей изменять. Тут всё честно.

Акулина подошла к моему креслу.

— А я ведь подумала, что это мой отец её убил, когда увидела разбившийся верхолёт. А когда нашла Джанко, то сразу поняла, что это всё твоя идея. Почему ты сразу не сказал мне, что собираешься подстроить смерть Джанко?

Я поднялся с кресла и смерил её тяжёлым взглядом.

— А почему ты мне не сказала, что твой отец приказал её убить? Ты ведь знала об этом. Ну и как я могу тебе доверять?

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— И если бы я тебе не доверял, — добавил я, — то не рассказал бы о своих планах насчёт Иномирцев. Я ведь понимал, что ты можешь сдать меня своему отцу, но был уверен, что ты будешь молчать.

Она вздохнула.

— Ты прав. Я разрываюсь между вами. Вы оба для меня важны, и мне бы хотелось, чтобы вы не враждовали, но у вас совсем разные цели. Я приставила к Джанко свою охрану на всякий случай, когда отец сказал мне про свои намерения. К тому же я видела, что ты и сам знаешь, что Джанко в опасности.

Я продолжал давить её взглядом.

— И что ещё задумал твой отец?

— А ты не догадываешься? Идея со свадьбой — его идея. Я её озвучила в удобное время. Отец не говорил мне этого напрямую, но он хочет от тебя наследников, которых будет контролировать. Вряд ли он оставит тебя в живых после этого. Если бы отец знал о твоих планах на северные земли, то, возможно, не стал бы с тобой связываться, а доложил бы об этом императору и в Бутон. Но он не знает. Я ничего ему не сказала.

Она подошла ближе и добавила:

— Я выбрала сторону, Кирилл Миронович. И эта сторона — Стокняжье. Я выйду за тебя замуж не потому что так сказал отец, а потому что хочу этого сама. Если наш союз поможет защитить Стокняжье, я сделаю ради этого всё.

Судя по реакциям её тела, Акулина не врала.

Я ощущал, как бьётся её сердце, как она дышит, чувствовал все перемены в её голосе.

— Тогда с сегодняшнего дня говори мне всё, что знаешь. Я должен понимать, чего ждать от твоего отца.

Она вдруг обняла меня.

— Надеюсь, Дом Снеговых будет существовать и дальше. Мой отец беспощаден, это правда. Он видит в тебе только возможность возвысить свой Дом. В погоне за властью он будто сошёл с ума. Но я прошу, не убивай его, когда он перейдёт черту.

Я крепко обнял её, но ничего не стал обещать.

* * *

Всю неделю после этого я почти не покидал свой кабинет. Никого не удивляло моё затворничество — все связывали это со скорбью по Джанко. А те, кто знал, что она жива, приходили поддержать меня уже по другому поводу.

Галей навещал по вечерам после тренировок с Витязями, мы сидели и решали, что ещё необходимо сделать до свадьбы. Было видно, что он пытается отвлечь меня делами.

Мичи бывал днём, после обеда, и постоянно спрашивал:

— Эй, бледнолицый, ты вообще сегодня ел?

Он пытался даже шутить, когда никто не слышит, но сразу понимал, что мне совсем не до юмора.

И вот однажды он вдруг высказался, прямо и без шуток.

Это случилось сразу после липовых похорон Джанко, которые почти для всех были настоящими. Собрались только самые близкие друзья.

Все в чёрном, мы стояли