— У вас есть ее фото? — спросила Али.

А вот это уже несерьезно. Ее ждут дела. Но ведь они с Ребеккой две матери.

Женщина протянула снимок.

— Какая милая, — сказала Али. В настоящем времени. Пусть бедная женщина сохранит надежду. Совсем скоро действительность заставит считаться с собой. — Сколько ей тут?

— Восемь. Да. День рождения у нее… — Ребекка справилась с дрожью в голосе. — Мне сказали, она самая младшая.

— Что еще вам сообщили? — спросила Али деловым тоном, без всякой притворной жалости. Нет никакого смысла сосредоточиваться на горе этой вдовы. — Сколько всего детей пропало?

Истерия, охватившая страну, шла на спад. Количество убитых составляло меньше ста человек — значительно меньше, чем несколько тысяч, о которых сообщали в первые дни. В большинстве своем это были родители похищенных детей, один или оба, оказавшие сопротивление захватчикам.

— Сорок два, — сказала Ребекка. — Возможно, один или двое просто сбежали из дома или стали жертвой других преступлений. Большинство похищены той ночью.

— Какие-нибудь догадки? Улики? Зацепки?

— Ничего. — Женщина покачала головой. — Но так не бывает. Чтобы не осталось никаких следов.

Нужно предложить женщине поесть, подумала Али. Заполнить хотя бы часть ее пустоты.

В кабинет вернулся Грегорио — как раз вовремя — с импровизированным подносом из крышки картонной коробки. Через руку у него было перекинуто полотенце, как у парижского официанта. С серьезным видом он накрыл на стол. Чайные чашки казались крошечными в его больших руках. На пластиковой тарелке с картинкой из «Парка юрского периода» лежала горка аппетитных пирожных. Одно пирожное свалилось, и Грегорио склонился к тарелке, чтобы аккуратно поставить его на место. Пирожное опять упало, и он опять водрузил его на вершину горки. Оно снова соскользнуло. Наблюдая за представлением, Али заметила, что Ребекка сделала нечто такое, чего, наверное, не делала уже неделю, со дня похищения дочери. Она улыбнулась.

— Я возьму это пирожное, — наконец вмешалась Али.

Грегорио с облегчением протянул его ей. Потом налил чай.

— Желаете чего-нибудь еще?

— Вы очень добры, сэр, — сказала Ребекка.

Все ясно. Его галантность достигла цели. Ради этой женщины он спрыгнет с «Пирамиды».[15]Вероятно, подумала Али, примерно через год можно выступать в качестве свахи — когда вдова будет готова. Но Грегорио, наверное, никогда на это не согласится, год — слишком долго. Будет чудом, если в течение месяца он не сделает предложение Али.

Грегорио вышел, закрыв за собой дверь. Али приготовилась. Сейчас болтовня закончится. Ребекка вернется к своему горю. Али будет сочувствовать. Слезы, бумажная салфетка, похлопывание по спине: все известно заранее.

Разумеется, она не обязана нянчиться с покрытыми шрамами, а иногда и подверженными мутациям незнакомцами, которые поднимались из глубин субтерры и находили дорогу в ее кабинет. Все они так или иначе страдали, изуродованные многомесячным или многолетним пребыванием в земных недрах. Утешать их не входило в ее обязанности. Но Али чувствовала в них родственные души. Все они ходили по краю одной и той же пропасти.

— Собираетесь «пойти ко дну», — сказала Али. — Это было одно из популярных выражений. Или «провалиться». Или «нырнуть». «Питаться на дне». «Ширнуться».

Ребекка подняла голову.

— Не сразу. Когда в этом будет смысл. Когда кто-нибудь, обладающий знаниями и опытом, согласится мне помочь.

Такой, как Али.

— К кому вы уже обращались?

Кто еще отказал ей? Ребекка вытащила маленький блокнот.

— Я начала со своего конгрессмена, и его помощники посоветовали обратиться в Государственный департамент. Оттуда меня направили в Министерство внутренних дел, где посоветовали подождать, и поэтому я отправилась в Пентагон; там я стучалась во все двери, прорывалась на совещания и брифинги, и в конце концов ко мне приставили специального психолога, который помогает пережить горе. Женщина из Белого дома говорила о терпении. Оба сенатора от штата выражали сочувствие, обещали протоколы заседаний и сплавляли к своим помощникам. Я перезнакомилась со столькими юридическими консультантами, лоббистами, руководителями неправительственных организаций и журналистами, что можно уже избираться в президенты.

— И что они вам сказали?

— Плакать, волноваться и ждать, — ответила Ребекка. — Все сводится к этому.

— И теперь вы пришли сюда.

Ребекка переплела пальцы.

— Да.

— Не нужно туда спускаться.

Лицо Ребекки осталось бесстрастным.

— Станьте моим проводником.

— Я читала, что трое отцов пропавших детей отправились на поиски, — сказала Али. — И все трое вернулись ни с чем. Субтерра гораздо обширнее, чем вы можете себе представить. Слишком велика для одного человека.

— Они не знали, куда идти.

— А вы знаете?

— Вы знаете, — сказала Ребекка. — В город. Ваш город.

— Он не мой.

— Но вы знаете, где он.

— Я там едва не погибла.

Ребекка умолкла. Али догадывалась, что будет дальше. То, что интересовало всех, что было накрепко связано с ее именем.

— Говорят, там вы встретили дьявола, — наконец произнесла Ребекка.

— Я встретила человека, выдающего себя за дьявола, — возразила Али. — Его звали Томас. Седые волосы и благородные манеры. Скрывался под личиной священника. Когда я поняла, что он обманщик и убийца, было уже поздно.

— Откуда вы знаете, что он не дьявол?

— Потому что я видела, как его убили, а насколько мне известно, дьявол не может умереть.

— Он там. — Ребекка вскинула голову. — Если не он, то другие. У них мой ребенок. Отведите меня в город. Пожалуйста.

— Нет.

— Детей ведут туда. Прямо теперь, пока мы с вами разговариваем, они идут в город.

— Не думаю.

— Мои источники уверены в этом.

— Вот пусть они и ищут. Не ходите туда. Когда вашу дочь найдут, вы будете нужны ей целой и невредимой.

А если не найдут, что более вероятно, в живых останется хотя бы сама Ребекка.

— Я знаю, подземный мир влияет на людей, — сказала Ребекка. — Поверьте, за последнюю неделю я многому научилась. Я видела всякое: шрамы, уродства, затравленные взгляды, легкие недомогания, рак, поломку биологических часов, фантазии, привыкание. Это ужасно. Но я хочу вернуть дочь.

— Субтерра опасна даже пустая, — кивнула Али. — А она населена, теперь мы в этом убедились. Там хейдлы. Может, несколько сотен, а может, гораздо больше. Если они найдут вас или вы найдете их, вам уже не вернуться назад.