Ноэ скривился и посмотрел в сторону.

– Надо, чтобы ты поехала туда на выходные, когда он вернется.

Я едва не задохнулась. Моя реакция его напугала, и он быстро продолжил:

– Без меня! Что ты, я вовсе не прошу взять меня с собой. Понятное дело, тебе не захочется, чтобы я путался под ногами, да и ему тоже. Но ты спокойно можешь оставить меня на два дня, я не подожгу дом.

– Хочешь избавиться от меня? – через силу пошутила я.

– Нет, мама, я хочу, чтобы ты улыбалась. А ты в последние дни такая грустная. Но теперь я понимаю, это потому, что ты скучаешь по Пакому.

Сын наблюдал за мной, сын тревожился, сын защищал меня, заботился обо мне, а я его предавала…

– Я скучаю по нему, это правда, но я не люблю бросать тебя одного, что тут непонятного?

– Нам так или иначе придется видеться реже, мама. Ты сама все время повторяешь, что я взрослею. А я хочу, чтобы ты подумала о себе.

Почему он так быстро становится зрелым? И почему именно сейчас? Он уже заговорил как маленький мужчина, “глава семьи”, чью миссию он брал на себя все чаще. При других обстоятельствах я была бы в восторге от его заявления. Любой маме приятно, когда сын опекает ее. Но я это право утратила по собственной вине.

– Хорошо, подумаю…

Он подошел ко мне и поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, мама.

– Спокойной ночи, любимый.

Он направился к лестнице, а я позволила себе стереть с лица широкую фальшивую улыбку. Снова подкатили тоска и страх. Я согнула колени и подтянула их к груди, чтобы прогнать из нее холод, согреться, собрать по кусочкам свое разваливающееся тело. Тишина заставила меня поднять голову. Наверное, Ноэ немного постоял наверху, перед тем как двинуться дальше по коридору. Я не шевелилась, я не могла заговорить с ним, не сейчас, я все еще не готова. Я услышала его печальный вздох, потом заскрипел деревянный пол.

На следующий день я заперлась у себя в кабинете с твердым намерением заняться чем-то полезным, вместо того чтобы мусолить мрачные мысли. Я мечтала оглушить себя работой, чтобы ночью наконец-то поспать – мне хотелось хотя бы на несколько часов сбежать от себя и не встречать встревоженный взгляд Ноэ, напуганного моей меловой бледностью и темными кругами в пол-лица. Я отказалась от предложения Поля вместе пообедать, чтобы избежать бесплодного спора. Он не настаивал, но я не сомневалась, что обидела его. Между нами образовалась пропасть. Мне его отчаянно не хватало. Впервые после нашего знакомства я держалась на расстоянии от него, и дистанция между нами давалась мне нелегко. Я растеряла все: ориентиры, жизнь, маленькие и большие радости – словом, все-все-все. Немыслимо было потерять еще и Поля.

Топливом мне служили кофе и сигареты, без которых я бы не продержалась. И не важно, что мои нервы и так были на пределе – чем дальше, тем больше. Сотрудники опасались переступать порог моего кабинета. Я предположила, что Поль распорядился, чтобы меня не беспокоили, и был при этом достаточно убедителен, потому что никто не нарушал запрет.

Ближе к шести кто-то все же рискнул постучаться ко мне, вызвав мою недовольную реакцию: я еще не завершила старательное погружение в состояние отупения и не собиралась отвлекаться от этой важной работы.

– Что? – рявкнула я раздраженно, не отрываясь от монитора.

– Рен? – позвал Поль.

– В чем дело? – Я не двинулась с места.

– Тебя тут спрашивают.

– Кто?

Он сердито передернул плечами, непонятно почему.

– Иди сама посмотри.

Такая таинственность взбесила меня, я рывком вскочила и в ярости подбежала к двери кабинета. Мое тело обмякло, как только я увидела хмурое и одновременно довольное лицо. По идее, после его исчезновения я должна была начать его забывать, но это почему-то не происходило. Я застыла, не в состоянии приблизиться хоть на шаг, его появление потрясло меня. Осунувшееся лицо поражало, он выглядел изнуренным. Возможно, во всем виновато место, окружение, которое ему совершенно не подходило. Пакому могло быть хорошо только на ветру, на берегу моря. И уж во всяком случае не в “Ангаре”, в центре города, перегороженного ремонтными работами и пробками. Наконец-то он направился ко мне, и я почувствовала, как на мои губы наползает улыбка.

– Сюрприз, – прошептал он, подойдя совсем близко.

– Как… почему… и… – мямлила я.

– Можешь найти место, где нас бы не изучали? – с усмешкой спросил он.

Он был прав, весь “Ангар” следил за нами, затаив дыхание и притворяясь, что мы им совсем неинтересны.

– Пойдем ко мне в кабинет.

Мы прошли мимо Поля, который показался мне напряженным и злым. Что-то я перестала понимать его.

– Спасибо за экскурсию по студии, – поблагодарил Паком.

Мой ошарашенный взгляд метался от одного к другому.

– Я привез Полю образцы для новых фото, – объяснил мне Паком. – И он был настолько любезен, что продемонстрировал мне, как он работает.

Поль меня ни о чем не предупредил, с ума сойти! Я смотрела в упор на Поля, который был еще более замкнутым, чем обычно. Однако к Пакому он никакой враждебности не проявлял.

– Ой… Ты мне не сказал, что Паком приедет.

– Ничего удивительного, он не знал. Мы поговорили сегодня утром, и я вдруг сообразил, что Полю, в отличие от тебя, наши товары не знакомы. Решил, что нужно это исправить, и сел в машину.

– Оставляю вас, – прервал его Поль.

Стоило ему уйти, я схватила Пакома за руку, затащила к себе в кабинет, не мешкая, заперла дверь и набросилась на него. С ним я снова задышала полной грудью. Когда наш поцелуй завершился, он рассмеялся.

– Нужно было срочно сочинить какой-то предлог, чтобы заявиться без предупреждения, а я был не в курсе, говорила ли ты ему о нас. Скорее нет, судя по тому, как долго он не сообщал тебе о моем приезде. Я прав?

– Ты здесь давно?

– Больше часа.

Поль пытался меня защитить, на свой манер.

– Не важно. Спасибо, что приехал.

– Это было до некоторой степени проявлением эгоизма, – заявил он со своей убийственной улыбкой. – Я хотел тебя увидеть.

– Когда ты вернулся?

– Вчера, – ответил он таким тоном, словно это меня не касалось.

Он ласково погладил меня по лицу и нахмурился. Похоже, я была не очень-то в форме. Я не хотела, чтобы он расспрашивал меня о самочувствии, мне нужно было просто насладиться его присутствием.

– Обними меня крепко-крепко, прошу тебя.

Он тут же послушался, я приникла к нему, он сцепил пальцы на моей спине. Мне сразу стало хорошо. Он создал для меня защитный кокон, больше ничто мне не угрожало.