Шурочка любила море. Любила плавать в спокойной, прозрачной воде, поэтому купалась рано утром, когда на берегу попадались лишь редкие рыбаки. И это ощущение, что она одна в море, наполняло ее восторгом, а тело – легкостью. И могла, отложив книгу, подолгу смотреть на меняющую цвет водную гладь. Шурочка родилась под знаком Рыбы, и вода была ее стихией.

Сейчас она смотрела на море сверху, с террасы, устроенной на плоской крыше. Под ярко-желтым тентом стояли плетеный диван с мягкими светлыми подушками, два кресла и большой стеклянный стол с плетеными стульями. В углу стоял холодильник, а на открытом пространстве – большой гриль. Хотя они редко пользовались верхней террасой, лень было таскать подносы с посудой по лестницам. Гостиная на первом этаже выходила на огромный балкон, заросший лиловой бугенвилией. Там тоже стоял стол из искусственного камня, десять плетеных кресел и гриль. Но балкон выходил в сад, и моря с него не было видно. Поэтому Шурочка в свободное время любила забраться с ногами на мягкий диван под желтым тентом и смотреть на море.

Она нашла это райское место случайно. Поехала отдыхать на Майорку, поселилась в хорошем отеле, купалась, читала, гуляла по набережной. Однажды шла вдоль моря, погода была нежаркой – конец сентября. Миновала шумный Аренал. Обычно Шурочка от яхт-клуба, которым заканчивался городок, возвращалась в Плая де Пальму, где был ее отель. Прогулка занимала минут сорок. Но в тот раз ей хотелось погулять еще, и, обогнув яхт-клуб, она увидела лестницу наверх. Поднялась и оказалась на широкой тенистой улице. Тень давали сосны, в изобилии растущие во дворах маленьких вилл, расположенных по обе стороны улицы. Никаких многоэтажных домов и отелей. Стояла тишина. Шум и музыка, оглашавшие Аренал, сюда не доносились. Шура прошла немного, и справа опять открылось море. Виллы теперь шли по одной стороне, а с другой – небольшой сосновый лес и сквозь него, внизу – море. Висел знак, запрещающий проезд автомобилей. В воздухе пахло соснами, нагретыми солнцем. Совсем другой запах, чем у подмосковных. Впереди показалась лестница. Шура спустилась и оказалась в маленькой каменистой бухточке с прозрачной водой. У них перед отелем пляж был плоский песчаный с тесно стоящими шезлонгами и зонтами. Море мелкое, приходилось долго идти, чтобы поплавать. В Аренале – то же самое, только еще больше народа и музыки. И вдруг такой оазис! И всего-то в пяти минутах ходьбы от яхт-клуба. На камнях загорала молодая пара и больше никого. Берег был странный: плоские, неровные камни до самой воды и вдруг – огромный валун. Шура осторожно подошла к воде, удивляясь ее прозрачности, и поняла, что глубина начинается сразу – у берега. Она решила завтра же утром прийти сюда. Ничего, что двадцать минут ходьбы, зато красота какая!

На следующий день рано утром Шура пришла в бухточку. Там на расстеленном полотенце сидел мопс с грустными глазами, его хозяйка плавала неподалеку. Шура нашла ровный камень около большого валуна, чтобы можно было опереться спиной. Удобно устроилась, решив переждать, пока женщина выйдет из воды. Мопс тут же подошел к ней и выжидательно тявкнул. Она протянула ему руку. Мопс попятился и снова тявкнул. Вдруг женщина закричала на чистом русском языке:

– Мопи, на место! Не смей приставать. А ну, на место!

Мопс посмотрел на хозяйку и пошел на полотенце. Когда женщина вышла из воды, они разговорились, познакомились, а вскоре и подружились. Хозяйку мопса звали Ветой. Она жила в этом очаровательном местечке под названием Сон Вери. Жила на Майорке давно, а в Сон Вери – уже семь лет. И лучше этого места нет, уж она-то знает остров, как свои пять пальцев. Они с мужем приехали когда=то из Москвы, купили квартиру, а потом так понравилось на Майорке, что решили жить постоянно. Ту первую квартиру продали и купили большую трехэтажную в Сон Вери. Муж ездит по делам в Москву, а она редко. В Аренале у нее сын с женой-испанкой и маленькая внучка. Приходится помогать, забирать девочку из детского сада и гулять с ней до прихода родителей. Вообще дел полно. Дом большой, она все делает сама. Да и не хочется в Москву. Ездит раз в году на месяц маму повида ть. Сейчас муж в отъезде, поэтому она посвободнее, не на до готовить. Он обожает вкусно поесть, приходится каждый день изобретать что-то необыкновенное. В общем, постоянный творческий процесс на кухне.

Две оставшиеся недели Шура каждый день ходила в Сон Вери. Таких бухточек на скалистом берегу было несколько. К каким-то вели лесенки, а к каким-то просто тропинки. Новая подруга оказалась Шуриной ровесницей, но ей, как и Шуре, невозможно было дать ее лет. Маленького роста, худенькая, с короткими, светлыми кудряшками, Вета просто излучала доброту, легкость, оптимизм. Шура зашла к ней в гости. Это был закруг ленный белый комплекс одинаковых трехэтажных квартир с подземным гаражом и входом с улицы. Внутри сад с большим бассейном, газоном и цветами. Квартира красивая, белый мраморный пол и такая же лестница, пронизывающая дом насквозь, до выхода на крышу. На первом этаже большая гостиная – столовая с огромным балконом. Кухня, прачечная, еще комнатка и туалет. На втором – четыре небольших комнаты и две ванные. А на третьем этаже открытая терраса. И оттуда открывался такой вид на всю бухту Пальмы – главного города Майорки, что у Шуры перехватило дыхание от восторга. Так бы и смотрела, не отрываясь. Спустились вниз, попили кофейку, поболтали.

– Удивительная тишина, – заметила Шура. – У меня хороший отель, но шум и музыка из баров до самой ночи. Народ развлекается, а спать невозможно.

– Я тебе и говорю, что это лучший поселок для жизни. Ни одного отеля, ни одного большого дома. Только такие вот комплексы и виллы. Плюс большой супермаркет, банк, пара кафешек. Хочешь развлекаться – рядом Аренал. До Пальмы пятнадцать минут, до аэропорта – десять, а самолетов не слышно.

– Но все-таки жаль, что ни одного отеля, я бы с удовольствием сюда приехала весной.

– Ой, Шура, а ты можешь снять, здесь многие сдают Постоянно живут не больше, чем в десяти квартирах, остальные заняты только летом.

– Что снять? Комнату?

– Ну, кто тебе комнату в пустой квартире сдаст? Нет, всю квартиру. У меня соседи сдают. Москвичи, приезжают в начале июня, до сентября, пока у детей каникулы. У них весной мои приятели снимали. И недорого.

– А сколько?

– В мае за тысячу евро в месяц. Сентябрь, по-моему, дешевле, а октябрь-ноябрь – вообще за пятьсот. А здесь знаешь, какой октябрь бывает? И в ноябре до 26-ти градусов. Иногда и в декабре купаемся. Сколько ты за три недели в отеле заплатила?

– Тысячу восемьсот с перелетом и питанием.

– Вот и считай, Шурик, если в мае. Тысяча – квартира, перелет в начале сезона – триста туда и обратно, а питание здесь вообще копейки стоит. За те же деньги будешь жить, как артистка, – засмеялась Вета.

– Такая же квартира, как у тебя?

– Здесь все одинаковые. Ну, конечно, у них попроще, все-таки дачный вариант, живут три месяца в году. Но все есть. И русские программы по телевидению, и все для жизни оборудовано. Хочешь договорюсь?