Когда, с чистыми руками и слегка освежённая, она вернулась в гостиную, на столике возле камина был сервирован ужин: блюдо с нарезанной ветчиной, помидорами и хлебом, тарелка с сырами, бутылка вина и два бокала.

Хмыкнул, госпожа Редфилд села в кресло поближе к огню и поинтересовалась:

– Откуда?

– Зашла пообедать к твоему любимцу, Джованни, – небрежно пожала плечами Марджори. – Догадывалась, что вернёшься ты поздно и голодная, вот и попросила собрать чего-нибудь с собой.

– Ты молодец, – искренне признала Лавиния, впиваясь зубами в бутерброд. – Если не трудно, принеси ещё бокал, Джан-Марко должен появиться, и садись, выпей со мной.

Третий бокал появился на столе, секретарша разлила белое, чуть зеленоватое вино и спросила:

– Победа?

– Не знаю пока. Но мне кажется, что мы существенно продвинулись. Сейчас всё обсудим, и прости, тебе придётся записывать. Я понимаю, ты тоже устала.

– Глупости, – пожала плечами Марджори. – Я бродила по городу и тащила домой покупки, а ты гонялась за негодяями.

– Не-а, сегодня не гонялась. С одним, кажется, негодяем я разговаривала без особого успеха, а со вторым, который, кажется, к этой категории не относится, просто беседовала. И, скажу я тебе, разговор этот вымотал меня похуже иного допроса или даже боевого столкновения!

– Я, конечно, не маг… – задумчиво проговорила Марджори, глядя в огонь. – Я не маг, но мне отчего-то кажется, что иное боевое столкновение в чём-то проще такого вот разговора. Там, по крайней мере, ты точно знаешь, где враги, и почему.

Философская беседа была прервала открытием портального окна. Из сиреневого овала шагнул Джан-Марко, повёл носом, увидел еду и на какое-то время был утрачен для общества. Когда ветчина закончилась, тарелки исчезли со стола, а белое Pino Grigio сменилось пряной рубиновой Вальполичеллой, он откинулся на спинку кресла и спросил:

– Ну?

– Да, – кивнула Лавиния. – Новости есть. Для начала расскажи нам, как там Джан-Франко, и что с ним произошло, а потом поделимся информацией, кто что добыл.

– Ну, во-первых, Франко мы вытащили. Ты была совершенно права, указывая его местонахождение: сестьере Кастелло, Рио деле Горне, катер стоял прямо возле старого арсенала.

– Катер? Я видела его в гондоле!

– Катер был закрыт иллюзией, имитировал гондолу, – Торнабуони укоризненно посмотрел на Лавинию, ожидая следующей реплики, не дождался и продолжил. – Не перебивай, пожалуйста, я и сам собьюсь! Значит, нашли. На Франко навешали столько всего, что маги-медики пока не могут даже сказать, когда он придёт в себя. В лодке он был один, и вообще во всём районе на пятьсот метров вокруг не было ни одной живой души.

– А что было навешано?

– Во-первых, подчинение. Во-вторых, стирание памяти. В-третьих, заклинание правды. И всего этого им показалось мало, они его ещё и опоили какой-то гадостью! В общем, если бы ты не заметила его вовремя и не сообщила мне, мальчишка бы отбросил коньки довольно быстро. Кстати, а как это всё произошло?

– Тоже весьма странно…

Коротко рассказав о «пробке» на канале и о неожиданных умениях гондольера, Лавиния задумчиво произнесла:

– И ещё я не могу понять этого Пьетро! Он безропотно таскался со мной, помогал выяснять дорогу, разговаривал с местными и вообще… был полезен. А эта его «липучка», которую он бросил вслед лодке, я такого вообще не видела раньше. И ведь магии в нём такой минимум, что даже говорить не о чем, я проверила!

– Сколько ты ему заплатила?

– Много, – поморщилась госпожа Редфилд. – Пятьсот дукатов за шесть часов работы.

– Вот тебе и ответ. Эти ребята берут сто дукатов в час или триста – за пять часов.

– Но деньги Пьетро получил, когда уже привёз меня сюда!

– Дорогая, – вмешалась Марджори. – Ты меня прости, но у тебя на лице написано, что ты платишь честно и не слишком скупишься.

– Вот именно, – Джан-Марко её поддержал. – А эти ребята – отличные психологи и физиономисты.

– Ну ладно, проехали… Я рада, что Франко выручили, теперь займёмся делом. Марджори, удалось ли составить график высокой воды?

В ответ женщина выложила на стол лист бумаги с разноцветными кривыми в трёхмерной сетке координат. Торнабуони проговорил заклинание, и график поднялся над листом, обрёл объём и даже, кажется, стал слегка светиться.

– Получается, что особо высокой воды следует ждать через семь дней? – спросила Лавиния, поворачивая трёхмерное изображение. – Девятнадцатого января?

– Да, в этом году раннее таяние снега, оно уже начинается, плюс лунный цикл, плюс ожидается сирокко, который погонит воду в лагуну.

– И при каком подъёме воды начинается бедствие?

– Ну, когда она поднялась на сто десять сантиметров, затапливает только самые низкие точки города. На Сан-Марко будет по колено, возле твоего любимого театра – сантиметров на сорок… Прошлый раз при такой вот сочетании факторов, – он потыкал карандашом в самую ярко-красную точку на графике; линия прогнулась и попыталась отодвинуться. – При таком сочетании факторов уровень поднялся бы на сто восемьдесят семь сантиметров, и под воду должно было уйти больше девяноста процентов города. Мы знали заранее, были готовы, и защита сработала идеально. А сейчас…

– А сейчас, если щиты нарушены, можно ждать большого плавания. Твои маги изучили нарушения?

– Да.

– И что?

– Пока, собственно говоря, {звезда} не затронута. Ни одна из рун не повреждена.

– И наша ловушка?..

– Насторожена и ждёт гостей.

– Хорошо. Хорошо, – Лавиния выдохнула, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Она и сама не знала, почему так волнуется за этот совершенно чужой, несимпатичный ей город. Чужой? Прислушавшись к себе, она поняла, что это не так: Венеция начала врастать ей в душу со всеми своими каналами, дворцами, масками, гордыми горожанами и спесивыми аристократами…

– Суперинтендант передал текст легенды?

– Нет. Честно говоря, я его не видел после того, как мы расстались. Не до того было…

– Понимаю. Марджори?

– То же самое. Не видела и не разговаривала, – отрапортовала секретарша.

– Сейчас десять вечера, Кавальери должен быть в театре…

– Сегодня нет спектакля, – перебил её Джан-Марко. – Отменили «по техническим причинам». И это истинная правда: в «Ла Фениче» работают мои маги, и к завтрашнему вечеру от проклятия останется только очередная легенда. Должна остаться.

– А где суперинтендант живёт?

– Этого никто не знает.

– Даже ты?

– Даже я.

– Вот Тьма…

– Да что ты так волнуешься? Получишь свою легенду завтра, ничего от этого не изменится.

Госпожа Редфилд покачала головой:

– Если б я знала… ладно, нет – значит, нет. Просто на всё случившееся накладывается ещё и то, что видел Оттоленги, наш новоявленный вестник смерти. Ну, хорошо… Может, у Кавальери и имеется коммуникатор, но я не стану сейчас дёргать архиепископа и спрашивать номер. Поехали дальше.