— Ниже, ниже. Вот так. Насколько я вижу, — произнесла она через мгновение, — кровотечение идет из прямой кишки. Здесь присутствует рана, проникающая в брюшную полость. Михраб, анестезия готова?

— Да, мадам.

— Вводите! Будем делать надрез для доступа к брюшной полости, иначе ничего не видно.

— Вот инструменты, госпожа.

— Хорошо. Юноша, держите свет ровно. — Молодая женщина одернула отвлекшегося боевика. — От того, как вы держите свет, зависит, точно ли я сделаю надрез.

— Рот закрой и не зевай, — строго прикрикнул на подчиненного Такуби. — Тебя для чего там поставили?

— В брюшной полости полно крови со сгустками, — продолжила Джин спустя несколько минут. — Литра два, не меньше. Множественные ранения толстой и тонкой кишок, причем задет желудок. Также вижу рану диафрагмы, закрытую сгустком крови. Михраб, подай мне инструмент. Попробуем ее расширить и выяснить, не задето ли сердце. Да, перикард задет, левый желудочек тоже.

— У него есть шансы? — В голосе Такуби слышалось явное беспокойство.

— Время упущено, господин. — Джин повернулась к нему. — Слишком много благоприятного для лечения времени ушло впустую. Впрочем, мы будем бороться. Сейчас сделаем струйное переливание крови. Самое главное — прямая кишка. Взгляните сами. Там внутри что-то есть, как раз для удаления. При дурном раскладе наступит общее заражение, и никакие переливания не помогут. Похоже, — она пощупала предмет, — на металлический прут, точнее, кусок прута. Откуда он? Не знаю.

— Я прошу вас сделать все возможное. — Такуби положил руку Джин на плечо. — Аятолла очень привязан к этому мальчику. С минуты на минуту он приедет сам.

— Сделать все возможное — мой долг, господин, — спокойно ответила Джин. — Даже больше, чем возможно. Такое тоже случается.

— Мы заплатим в долларах. — Такуби внимательно, даже пристально посмотрел на молодую женщину.

Она наклонила голову, выражая признательность.

«Мы объявляем вам джихад. Вы — крестоносцы и, если хотите пощады, договаривайтесь с Аллахом, — мелькнула мысль. — Если же нас ранят и к Аллаху мы не торопимся, то заплатим вам в ваших долларах для продления жизни. Вечное вранье всех религиозных учений. Фанатизм для нищих и больных, а преуспевание на их слезах и горе — богатым и священнослужителям. Придется взять, а потом попросить Дэвида сданную сумму засчитать в премиальные. Если вырвусь отсюда, конечно».

— Благодарю. — Джин всем видом выражала едва ли не смущение, подходящее по случаю.

На Востоке не принято отказываться от вознаграждения, а выплата в долларах являлась здесь особым поощрением, ценностью.

— Хорошо, — кивнул Такуби, — потом назовете сумму.

— Советую вам ее самим определить, но она может и не потребоваться, господин. Я считаю своим долгом вас предупредить.

— Мы все равно заплатим, пускай и за усилия.

— Господин, приехал аятолла, — подошел к Такуби один из боевиков.

— Иду. — Такуби повернулся и направился к двери. — Оставайся здесь, — приказал он с порога молодому человеку, учившемуся в Лондоне. — Наблюдай за всем и помогай, чем можешь.

— Слушаюсь, господин.

Тяжелая бархатная штора, закрывавшая дверной проем, приподнялась. Такуби скрылся в темноте. Штора беззвучно опустилась. Издалека послышались голоса, но конкретные слова разобрать было трудно.

— Сейчас я постараюсь извлечь кусок прута из кишки, — сказала Джин, снова склоняясь над раненым, — но для начала надо остановить кровотечение. Юноша, — она взглянула на боевика, — вам придется поднапрячься, ведь так вдвоем с Михраб мы не справимся. Нужны третьи руки. Обычно нам помогает доктор Фарад, но его не взяли. В госпитале много больных, нуждающихся в помощи.

— Я готов, — проговорил тот не очень уверенно.

Молодой доктор сдернул маску. Он оказался мальчишкой с бледным лицом, покрытым испариной от волнения.

— Как вас зовут?

— Селим…

— Очень хорошо. Селим, поскольку сердце находится в постоянном процессе сокращения, его надо зафиксировать. Держите пальцами вот здесь. — Она взяла руку молодого человека. — Обхватите сердце со стороны задней стенки и слегка приподнимите. Не волнуйтесь, не волнуйтесь. — Джин даже заставила себя улыбнуться ему. Селим сильно побледнел и, казалось, сам готовился лишиться сознания. — Фиксируйте. Теперь большим пальцем прижимайте рану. Это остановит кровь. Держите так, пока я буду извлекать осколок из кишки. Михраб, — молодая женщина взглянула на сестру, — слегка нагрейте на лампе физиологический раствор, только совсем немного. Потом смочите в нем марлевые салфетки и промокайте ими поверхность вокруг раны, не забывая о быстром высыхании перикарда и окружающих областей.

— Как часто надо промокать, госпожа?

— С перерывом в тридцать-сорок секунд, не реже. Держите, Селим?

— Да, госпожа.

— Отлично. Посмотрим. — Она наклонилась к брюшной полости. — Сейчас дренируем.

За занавеской послышались шаги. Потом — легкий шорох. Бархатная штора приподнялась. Джин не могла повернуться, но чувствовала проницательный взгляд того, кто смотрел на нее.

— Самый лучший врач, какого только можно найти здесь, мой господин, — услышала она шепот Такуби.

Его слова лишь подтвердили мысли Джин — за ее спиной стоял сам Муктада ас-Садр.

— Жизнь Удея это подтверждает. Я боюсь, он не протянет больше двух часов.

— Господин! — Селим вскинул голову и как-то нервно дернулся, увидев аятоллу.

— Не шевелиться, — прикрикнула на него Джин. — Ты держишь сердце, живое сердце! Забыл?

— Выполняй все указания доктора, мой мальчик, — произнес Муктада негромко, хотя в голосе чувствовалась властность. — Я не буду вам мешать.

Штора снова опустилась с едва различимым шорохом.

— Она не похожа на наших женщин! Даже по голосу, — услышала Джин приглушенное замечание аятоллы.

— Она воспитывалась в Европе, да к тому же полукровка. У нее мать — француженка, — ответил Такуби.

— Родственница Байяна, который отдал своих сыновей прислуживать крестоносцам?

— Да, мой господин. У нас нет выбора. Сына Байяна пришлось отпустить, а иначе женщина не соглашалась ехать.

— Она умеет ставить условия? — усмехнулся Муктада.

— Женщина умеет лечить, — напомнил Такуби.

— Что ж, пожалуй, второе вполне оправдывает первое.

— Михраб, следи внимательно за пульсом и давлением. Приготовь антибиотик и коллоидный раствор в семь миллилитров. Если давление сильно снизится, то сразу скажи мне. Посветите сюда, — приказала Джин второму боевику. — Трофических изменений стенки кишки я не вижу. Хорошо, и время еще не упущено. Сейчас я постараюсь выдавить этот прут по ходу кишечника. Если не получится, то будем производить резекцию.