— Это доставило мне удовольствие, — произнес Ортмар, не обращая внимания на бушующего орка, и поклонился. — Благодарю вас, дорогой Ганцвар, — добавил он, обращаясь к предводителю людей, и в следующий миг скрылся в подлеске.

— Ну, погоди! — в беспомощном гневе крикнул ему вслед Раммар. — Я найду тебя и тогда собственноручно разорву твой каменный маленький асар, слышишь меня?

Но карлик был уже далеко и не ответил — и обоим оркам, Раммару и Бальбоку, стало ясно, что они оказались по самые уши в шнорше…

Мрачную яму освещал только свет факелов, падавший в темное отверстие. На полу ее лежало извивающееся существо.

Оно было старо. Настолько старо, что часть его помнила начало времен, дни, когда силы космоса вступили в конфликт и сражались за право властвовать над миром.

В свете последних событий то далекое прошлое, о котором рассказывалось только в мифах и легендах, было уже не важно.

Долгое время создание спало, вытянувшись во весь рост, обреченное на дрему длиной в тысячелетия. Но оно не было побеждено по-настоящему, и сон его не был крепок и глубок. Напротив, оно то и дело шевелилось, пользуясь последней искоркой жизни, оставшейся в нем, для того, чтобы покинуть тьму и выйти в мир смертных в поисках новой пищи. Однако только раз ему повезло, и оно наткнулось на существо, превосходящее его злобой, воля которого была направлена на умножение собственной силы.

Существо отдало ему свою силу — и было глубоко разочаровано. Потому что слуга, каким бы сильным он ни был, проиграл в битве со светом. Он развязал две кровопролитные войны и дважды был побежден, поэтому создание было вынуждено вернуться в темноту, раненое, почти умирающее…

Ему снова пришлось ждать столетия.

Столетия, когда миром правили эльфы и царил свет.

Но где свет, там и тень…

Дремлющее, находящееся на грани небытия существо ощутило сотрясение в структурах космоса, означавшее усиление тьмы. Что-то, очень долго дремавшее, зашевелилось, и поэтому существо тоже пробудилось от летаргического сна, чтобы еще раз (последний) выйти в мир.

И там, в темном потайном месте, где существо меньше всего этого ожидало, оно наткнулось на дух, устремления которого были еще больше, чем у того, предыдущего слуги, направлены на владычество, месть и разрушение.

От этой темной души существо освежилось и набралось сил. А затем принялось строить планы — планы, каким образом победить свет и позволить воцариться тьме.

Разгорался конфликт, в котором снова будет решаться судьба Землемирья. Существо подготовилось к этому. Его дети были вездесущи, сообщая ему обо всем — и все развивалось именно так, как существо того хотело.

В мрачном помещении раздался смех.

Из Тиргас Лана вышел отряд.

Битва началась…

Четыре дня прошло с тех пор, как отряд под командованием Бальбока и Раммара покинул Тиргас Лан — четыре дня, в течение которых король Корвин почти не покидал галерею, глядя на восток, куда он отправил орков, карликов, людей и гнома, которым должно удасться то, что не удавалось никому прежде: раздобыть информацию о темной силе, которая крепла на востоке, и, возможно, обезвредить ее.

Корвин по-прежнему не мог примириться с мыслью о том, что вверил судьбу империи в лапы двух братьев. Хотя он сам узнал, что пророчества Фаравина Видящего — нечто гораздо большее, чем пустая стариковская болтовня, его доверие пророчествам все же не заходило настолько далеко, чтобы побороть свою неприязнь к оркам. Охотнее всего он отправился бы в поход сам, чтобы сделать то, что необходимо сделать, но его место было здесь, в Тиргас Лане; власть нового короля была еще недостаточно прочна, чтобы можно было оставить трон на продолжительное время. В случае его ухода велик риск того, что распадется все построенное за прошедшие месяцы и выкупленное кровью его солдат.

Король почти не спал, а когда ему удавалось заснуть, то большей частью его мучили кошмары, в которых он видел, как по стране ползут темные тени — тени, принимавшие вид человека, преодолевающего стены города и слоняющегося по улицам. Где бы тени ни появились, повсюду воцарялись страх и ужас, а сопутствовал им едкий запах чумы.

Они неудержимо прокрадывались, пошатываясь, ползком… Создания, которые были скорее мертвы, чем живы, и тем не менее двигались, исполненные темной, жуткой волей, направлявшей их шаги и командовавшей ими. Они приближались к цитадели, возвышавшейся в центре города, шаркая, подбирались к большим воротам, сжимая в костлявых руках зазубренные сабли и мечи.

Во сне Корвин видел, что они подступают, и чувствовал, как его охватывает леденящий ужас.

Затем — пронзительный крик…

Корвин внезапно очнулся ото сна, вскочил и удивленно огляделся. Он находился в королевских спальных покоях. Через высокие, украшенные разноцветными витражами окна падал слабый лунный свет, но инстинкты бывшего охотника за головами подсказали, что что-то не так.

Спавшая рядом с ним Аланна тоже проснулась и, похоже, почувствовала это. Сузив глаза до щелочек, она сидела на постели и, казалось, напряженно вслушивалась во что-то своими остроконечными ушами.

— К-крик, — задыхаясь, произнес Корвин. — Ты его тоже…

Махнув рукой, эльфийка велела ему замолчать. Лишь короткий кивок в качестве ответа, и Аланна снова принялась слушать.

— Непрошеные гости находятся в цитадели, — прошептала она, и взгляд, которым она одарила своего супруга, не предвещал ничего хорошего.

— Непрошеные гости? Что за непрошеные гости?

— Ты видел их, — убежденно сказала Аланна. — Во сне.

— В-во сне? Но… Я не думал… — Корвин не договорил, потому что вспомнил о том, что действительно видел сон, и жуткие образы тут же вернулись, образы зловещих теней, бродивших по улицам и переулкам города, распространяя повсюду страх и ужас.

— Я тоже видела их во сне, — сказала Аланна, словно читая его мысли. — Это не образы из сна, Корвин. Они настоящие. И они здесь. Сейчас, в этот самый миг…

Еще один страшный крик пронесся по коридорам цитадели, крик, который неспособно издать человеческое горло. Корвин выскочил из постели. Неодетый, он бросился к сундуку, отбросил крышку и вынул оттуда ножны. Вообще-то он надеялся, что больше не придется орудовать мечом, но, похоже, время мира, о котором возвещало пророчество Фаравина, еще не настало.

— Будь осторожен, — посоветовала ему Аланна, белоснежная ночная сорочка которой, казалось, светится в лунных лучах. — Этот враг не такой, с каким тебе приходилось иметь дело до сих пор.

— Насколько?

— Он уже мертв, — сдавленным голосом произнесла эльфийка. — Есть только один способ победить его — нужно отделить голову от тела.

— За этим дело не станет! — Черты лица короля осветила бесстрашная улыбка, которая напомнила о том авантюристе и охотнике за головами, которым он был когда-то. Затем король развернулся, собираясь идти. — Оставайся здесь и запри двери на засов, — велел он Аланне.