От внезапно нахлынувшей радости долговязый хотел вскочить и больно ударился головой. Ему показалось, словно его свалил кулак тролля, но потом худощавый орк пополз на животе дальше, а за ним остальные путешественники, один за другим достигая конца штольни. По очереди они выползали наружу, оставляя позади узкую трубу туннеля.

Бальбок не мог дождаться, когда настанет его черед, потому что каждый следующий миг в этой узкой штольне казался ему вечностью.

Наконец он тоже выбрался из штольни, втиснулся в узкий проход и вылез наружу. Сначала долговязый орк не увидел ничего, потому что дневной свет ослепил его. Затем вдохнул носом свежий, пронизанный ароматами цветов воздух, который показался ему довольно мерзким.

Бальбок выпрямился во весь рост, от чего его кости громко хрустнули.

— Наконец-то я снаружи, — с облегчением произнес он и после того, как его глаза постепенно привыкли к изменившемуся освещению, огляделся по сторонам.

Как оказалось, он находился на широкой, усеянной обломками камня лесной поляне. Стоял поздний вечер, с востока надвигалась ночь, а на западе оранжево-красные отблески напоминали о родине. На миг орку вспомнились Гнилые земли, когда там садится кроваво-красное солнце, поджигая при этом Гнилое озеро… И Бальбоку вдруг стало тоскливо на душе. Внезапно он почувствовал себя одиноким и всеми покинутым…

А потом вдруг осознал, что он себя не только чувствует одиноким, он действительно остался один!

— Раммар?

Бальбок затравленно огляделся. Брата и остальных нигде не было видно.

— Раммар! Гурн! Нестор!

Хрипло выкрикивал он имена спутников, но единственным ответом ему был вопль сыча откуда-то с дерева.

Что это все может означать?

Узкое лицо Бальбока сморщилось, орк задумчиво почесал подбородок. Внезапно ему показалось, что он знает ответ — конечно, а как же иначе? Раммар и остальные решили сыграть с ним шутку. Наверняка сидят за скалой и развлекаются! С них станется. Но на этот раз Бальбок с ними играть не будет. Он испортит им все веселье!

Черты его лица озарила хитрая ухмылка. Он просто повернет копье и сделает вид, что ни капельки не скучает по своим спутникам. Пусть на этот раз у них лица повытягиваются.

И, решительно кивнув сам себе, Бальбок тронулся в путь, твердо веря в то, что Раммар и остальные прячутся неподалеку и только и ждут, когда он запаникует.

Однако сделав несколько шагов, долговязый наткнулся в траве на нечто, поколебавшее его уверенность.

То был блестящий предмет, отражавший свет заходящего солнца и поэтому привлекший внимание Бальбока. Орк нагнулся и поднял вещицу. К своему удивлению, он узнал ее, ибо то был эльфийский кинжал с золотой рукоятью, который носил с собой Раммар.

Почему эта вещь здесь валяется? Чтобы навести его на неверный след?

Нет. Бальбок решительно покачал головой. Раммар мог выставлять брата дурачком, но он никогда не расстался бы ради этого со своим золотом. Кинжал лежал здесь не поэтому, должна быть какая-то другая причина.

В этот миг чувствительный нюх Бальбока учуял характерный, хотя и совершенно неожиданный в этой глуши запах…

— Человечина! — воскликнул Бальбок и обернулся — чтобы оказаться лицом к лицу с дюжиной вооруженных воинов.

Они прятались вокруг, за камнями. В руках сжимали дубинки и мечи, однако было среди них и несколько арбалетчиков, болты которых были нацелены прямо на Бальбока. Лица прятались под опущенными забралами шлемов.

— Не двигайся, чудовище! — высокомерно крикнули ему. — Либо ты сдаешься, либо тебе конец!

Ответом было яростное рычание Бальбока. Одно было ясно — это не шутка, выдуманная братом. Скорее уж эти подлые молочнолицые подстерегли Раммара и остальных…

Несмотря на явное преимущество и арбалеты, нацеленные на него, орк схватил секиру обеими руками за древко и мужественно выступил против воинов. Кто они такие и что им нужно, его не интересовало. Они совершили ошибку, когда бросили ему вызов, этого было достаточно.

Предводитель людей язвительно рассмеялся, когда Бальбок принял угрожающую боевую стойку. Когда же орк молниеносным взмахом секиры обезглавил одного из его ребят, смеяться перестал.

С диким ревом хотел было устремиться орк на превосходящих по численности противников — и попал в ловушку!

— Давай! — крикнул предводитель, и арбалетчики разрядили оружие.

Болты устремились вперед, но были нацелены слишком высоко, чтобы попасть в Бальбока. Орк хотел было тоже издать язвительный смешок, когда заметил, что на арбалетных болтах закреплены веревки, образовывавшие сеть, взметнувшуюся вверх. В следующий миг она обрушилась на долговязого.

— Что? Как?

Прежде чем орк толком понял, что произошло, он был пойман в сплетенную из конского волоса сеть. Напрасно пытался он высвободиться: чем больше он тянул и пытался порвать веревки, тем больше запутывался. Он беспомощно смотрел, как люди приблизились и окружили его. Набросили на него лассо, и в следующий момент длинные ноги Бальбока оказались притянуты к телу.

Он упал и больно ударился. А люди уже возвышались над ним, и, хотя он сопротивлялся изо всех сил, им удалось набросить на него еще веревки. Они затянули их настолько сильно, что орк едва мог шевельнуться.

— Ну, подождите! — крикнул он на своем наречии, потому что в ярости не вспомнил подходящие человеческие слова. — Вы за это поплатитесь! Жестоко, морем крови заплатите вы за это, слышите?

Но люди не обращали внимания на то, что он говорил, и, поскольку забрала шлемов были опущены, он не видел даже, оказали ли его слова хоть какое-нибудь действие.

— Раммар! — в отчаянии крикнул он, хотя и догадывался, что брата постигла похожая участь. Очевидно, их подстерегли, а это означало, что эти люди совершенно точно знали, когда и где орки вместе со своими спутниками покинут штольни.

Осознание того, что брат, очевидно, был прав и Ортмар фон Бут в действительности предатель, болезненно поразило Бальбока.

Предводитель людей неожиданно возник рядом с ним, поднял забрало, и Бальбок взглянул в бородатое бледное лицо, которое, по его мнению, было невероятно омерзительным.

В следующий миг дубинка с силой опустилась на голову орка и попала ему в висок.

Орк вздрогнул.

А потом все вокруг потемнело.

— Да просыпайтесь же наконец!

Бальбок услышал голос, доносившийся словно сквозь туман, но определить, кому он принадлежит, не смог.

— Проклятье, жалкие орочьи рожи! Да придите же, наконец, в себя!

Бальбок почувствовал пинок, и от внезапной боли очнулся. И озадаченно взглянул в лицо не кому иному, как Ортмару фон Буту.