В прелестном курортном городке Бад Визее по набережной и по центральной улице, она же главная дорога, еще гуляла публика, были открыты все рестораны и уличные кафе. Возле ресторана с башенкой Генрих снова притормозил.

— А теперь что? — спросила Альбина. — Племянник княгини и здесь выходил пописать?

— Нет. Здесь он просто притормозил, высунул голову из машины и минуту-другую смотрел на ресторан. Наверное, думал, не стоит ли нам зайти и еще что-нибудь выпить. Но передумал и поехал дальше, а под следующим светофором свернул… Вот только куда он свернул, направо или налево, того я не помню.

— Думай, Генрих, думай! До сих пор ты ехал просто замечательно! Я верю, что ты вспомнишь! — поощряла мужа Альбина.

Они подъехали к светофору, зажегся красный свет, и они встали.

— Ни вспоминать, ни раздумывать тут особенно нечего, — сказала Апраксина. — Поворачивайте направо, Генрих!

— Правильно, здесь мы повернули направо! — радостно воскликнул барон. — Я вспомнил! Но как вы смогли это угадать?

— И угадывать нечего: свернув налево, мы бы через десять метров либо уткнулись в забор, либо съехали в озеро.

— Ах, да! Тут ведь слева везде озеро! — вспомнил барон. — А дальше сначала будут пастбища и несколько крестьянских усадеб, а потом дремучий лес — его надо проехать насквозь по лесной дороге, и сразу за лесом — река, мост и за мостом холмы, а на нем разбойничий замок Георгия. Ну да сами увидите!

Вдоль проселочной дороги действительно шли пастбища и стояли крестьянские дома и службы. Они проехали какую-то одинокую виллу без огней, белевшую на склоне холма в стороне от дороги. Дальше никаких строений уже не было, а затем по бокам дороги начался лес.

— Здесь надо повернуть налево! — сказал Генрих, увидев лесную дорогу.

— Но здесь висит запретительный знак! — сказала баронесса.

— Да, вижу, — ответил барон. — Я и той ночью обратил на него внимание: запрет для машин и мотоциклов. Но как хочешь, мое сокровище, а свернуть надо именно сюда! — И он повернул на лесную дорогу. Некоторое время они ехали сквозь лес, так близко подступавший к дороге, что ветви деревьев иногда царапали крышу автомобиля. Потом впереди показался просвет, и они выехали на опушку. Перед ними действительно струилась, поблескивая в лунном свете, неширокая горная речка, а через нее был перекинут крутой каменный мост. За рекой лежали пологие холмы, по ним поднималась и опускалась дорога, а на одном из холмов стояла группа строений. Освещенные все еще полной луной, они действительно издали были похожи на какой-то мрачный замок или разбойничье гнездо. Ни в одном окне не было света.

— Вот оно — гнездо горного князя Георгия Бараташвили! — сказал Генрих. — Ну что, будем заезжать?

— Ни в коем случае! — сказала Апраксина.

— Почему? Хозяин будет рад гостям, а вы наконец увидите вашу «русалку» или ее двойника… двойницу…

— Нет! Ты слышишь, Генрих, Лизавета говорит, что этого делать нельзя — ну, значит, нельзя. Мы сейчас разворачиваемся и едем баиньки. Ты прекрасно справился с заданием, а теперь тебе пора спать.

— Ты, как всегда, права, мое сокровище! — сказал барон, послушно развернул машину носом к лесу, а потом вдруг лег на руль и закрыл глаза.

— Э, нет, так дело не пойдет! — сказала Альбина. — Здесь спать нельзя, дорогой, это неконспиративно! Пересаживайся живо на мое место — я сама поведу машину обратно.

Она заставила барона поменяться с нею местами и села за руль.

— Только не гони, умоляю тебя! — попросила Марго.

— Хорошо, не буду, — кивнула Альбина. — Я буду ехать так медленно, как только смогу.

И она поехала через темный лес со скоростью похоронных дрог. Через четверть часа такой езды Апраксина не выдержала.

— Как ты думаешь, Альбина, к утру мы доберемся до дома?

— До твоего дома — определенно нет. А вот до нашего можем и добраться, не исключено…

— Давай-ка снова меняться местами: вы с бароном сядете, вернее, ляжете сзади, а мы с Птичкой сядем впереди, и я поведу машину.

— А ты разве помнишь дорогу? — удивилась Альбина. — Ты же ничего не пила сегодня!

— Помню, помню! В случае чего Марго мне напомнит.

— Ну смотрите…

Все поменялись местами, графиня повела машину, а пьяненькие барон с баронессой, обнявшись, сладко спали на заднем сиденье.

— Как жаль, что мы не подъехали к этому разбойничьему гнезду, — сказала Марго. — Нас там могли ожидать какие-нибудь удивительные приключения!

— Именно поэтому я и решила отложить этот визит. Только приключений нам сегодня не хватало.

— Мы бы ворвались в дом и громко объявили: «Полиция! Вы окружены! Сдавайтесь, сопротивление бесполезно!»

— Марго, Птичка моя, сколько тебе лет?

— Ну… Но выгляжу я намного моложе!

— Значительно моложе! Гораздо более значительно, чем ты думаешь!

Птичка замолчала, соображая: комплимент ей сделала графиня или совсем наоборот?

Графиня тоже молчала, сосредоточено ведя машину сквозь густой лес.

В имение они вернулись задолго до утра.

На другой день графиня Апраксина встала позже обычного — сказались ночные приключения. Выпив наскоро свой утренний кофе, она отправилась в криминальную полицию, в машине читая утренние молитвы. Совесть ее мучила: она и вечернее правило накануне пропустила, ограничившись короткой молитвой. «Зато сколько я вчера молилась по дороге туда и обратно! — мысленно оправдывалась она. — Ох, прости меня, Господи, Марфу этакую, за вечную мою «работу в субботу».

Рассказав инспектору Миллеру о «следственном эксперименте», Апраксина показала ему на карте местоположение «партизанского хутора». Инспектор тут же позвонил в полицию Бад Тольца, районного центра, к которому, судя по карте, относился таинственный хуторок, и попросил выяснить, кто хозяин строения и кто в настоящий момент там проживает.

В ожидании звонка из Бад Тольца инспектор рассказывал графине, как прошли накануне похороны княгини Махарадзе: было много старых русских эмигрантов, были Георгий Бараташвили и бабушка Нина в сопровождении Анны. Потом он рассказал ей следственные новости.

Апраксина внимательно слушала инспектора, изредка вставляя замечания и задавая вопросы по ходу рассказа.

— А вот о «русалке из бассейна» ничего нового так и нет, — продолжал Миллер. — Боюсь, что это дело рано или поздно придется перевести в разряд «невыясненных убийств». Никаких сведений о пропавших молодых женщинах за это время так и не поступило. Придется, наверное, распорядиться о похоронах неопознанного тела на казенный счет.

— Какой ужас! — сказала Апраксина. — Похороны без отпевания, могилка без креста… Да еще и на чужбине!