Дитер, не веря своим ушам и возмущенно потрясая сжатыми кулаками, в мгновение ока вскочил на ноги. Он и раньше не питал особых иллюзий относительно человеколюбия Тальяферро, для которого спровоцировать гражданскую войну, чтобы добиться своих целей, было раз плюнуть, но теперь речь шла об убийстве, возведенном в ранг правосудия!

Когда до Дитера дошло, что вытекает из предложения Тальяферро, он посинел от ярости. Будь Оскар таким же бесчестным, он, наверное, даже восхитился бы ловкостью этого политического хода. Казнив «зачинщиков мятежа» на Бофорте, Тальяферро одним махом избавился бы от наиболее опасных руководителей восстания, раздразнил бы экстремистов по обеим сторонам баррикад и запятнал бы руки депутатов Законодательного собрания кровью. Даже если их пыл в дальнейшем и поугаснет, когда они поймут, что оказались марионетками в руках Тальяферро, они ничего не смогут поделать, став сообщниками его злодеяний. И им, даже помимо воли, придется участвовать и в его следующих преступлениях.

Дитер постарался совладать с гневом, побороть ярость и говорить спокойно. Но разве он мог молчать?! Он должен был выступить против Тальяферро и увлечь в оппозицию хотя бы меньшинство депутатов, чтобы в Палате Миров, когда все успокоится, остались люди, не запятнанные кровью.

Когда Девид Хейли открыл прения по предложению Тальяферро, Дитер набрал в грудь побольше воздуха и нажал кнопку, прося слово.

– Председательствующий предоставляет слово достопочтенному депутату от Нового Цюриха, – сказал Хейли голосом, в котором, как показалось Дитеру, сквозило облегчение.

– Благодарю вас, господин спикер!

Внутреннее смятение не отражалось на лице Дитера, глядевшем с огромного экрана. Как ему лучше говорить? Яростно клеймить Тальяферро как опасного безумца? Или тогда его сочтут еще одним экстремистом? Может, ему лучше попытаться пронять депутатов беспристрастной логикой? Но подействует ли она в атмосфере истерии, раздуваемой Тальяферро уже много месяцев кряду? Может, попробовать высмеять Тальяферро? А вдруг иронией удастся добиться того, что недоступно в глухой оппозиции? Дитер отогнал эти мысли и решил положиться на интуицию.

– Достопочтенные депутаты! – Дитер удивился тому, как неестественно звучит его голос, надеясь, что больше никто этого не заметил. – Господин Тальяферро предлагает справиться с глубочайшим кризисом чрезвычайными мерами. Он вполне справедливо указывает, что пришел момент показать силу. Федерация устояла перед многочисленными нападениями извне, но сейчас мы столкнулись с внутренней угрозой ее существованию. Кроме того, высказывания господина Тальяферро нельзя не признать слишком оптимистическими, так как он не учитывает особенности контингента наших военнослужащих. Будучи председателем комитета по военному строительству, позволю себе утверждать, что среди военных очень много выходцев из Дальних Миров. В такой ситуации нелепо питать надежду на то, что наши вооруженные силы останутся верны Федерации.

Дитер почувствовал, как удивились депутаты, когда он признал справедливость части утверждений голвейца. Вражда между Дитером и Тальяферро много месяцев служила темой для оживленных дискуссий в кулуарах Законодательного собрания, и Дитер прекрасно знал, что все считают, что у него почти нет шансов на победу. И все-таки депутаты, придерживавшиеся этого мнения, забывали об услугах, которые он много лет всемерно оказывал правящей верхушке своего родного мира. К тому же не знали о диктофоне, спрятанном в его чемоданчике во время последней встречи с лидерами политической машины Тальяферро. Именно тогда его пути с Дитером окончательно разошлись. Дитер продолжал работать в Палате Миров, формируя вокруг себя единственную оппозицию Тальяферро, и хотя его членство в Законодательном собрании, казалось, висело на волоске, этот волосок становился все прочнее и прочнее, по мере того как его предупреждения доходили до консервативных банкиров, заправлявших Новым Цюрихом.

Сделанная им втайне запись оказалась очень полезной, так как Дитер знал, что некоторые из правителей Нового Цюриха тоже считают Тальяферро безумцем. Они хотели и дальше видеть Дитера в Палате Миров в качестве противовеса Тальяферро, по крайней мере до того момента, когда станет понятно, что ждет голвейца – победа или поражение. Дитер понимал, что в случае победы Тальяферро правители Нового Цюриха принесут его в жертву голвейцу.

Дитер встряхнул головой, отгоняя эти мысли, и постарался заставить себя думать о происходящем вокруг него. По правде говоря, его самого уже начала волновать возникшая у него в последнее время склонность отключаться от действительности и впадать в напоминающие транс размышления.

– Да, да, дамы и господа! Господин Тальяферро совершенно прав и при этом глубоко заблуждается. Он старается убедить вас в том, что в этой ситуации остается только уничтожить мятежников железной рукой. Дамы и господа, грубая сила далеко не всегда самое эффективное средство. Не будем отрицать, что мы столкнулись с беспрецедентным кризисом! Ведь речь идет о массовой измене! Федерации изменил не один человек, не группа людей и даже не один из миров! Федерации изменило целое звездное скопление! Давайте задумаемся, почему восемь звездных систем и одиннадцать обитаемых миров с их планетами и спутниками вдруг одновременно решились на такой шаг! Может, разум их обитателей поразил какой-то загадочный недуг? А может, придется признать, что это мы сами довели их до этого?!

Дитер на несколько мгновений умолк, чувствуя, как по залу прокатились волны недовольства. Некоторым не нравилось, что он критикует их тщательно разработанные планы, а другие сердились на него за то, что он произнес вслух то, что они давно понимали, но боялись себе в этом признаться. Лишь очень маленькая группка депутатов была готова понять и поддержать его. Но и этого должно хватить! Обязательно нужно, чтобы хватило!

– Достопочтенные депутаты! Я не согласен с выдвинутым предложением и не могу поддержать идею создания пародийных судов, способных выносить только смертные приговоры. Я против того, чтобы в этот критический момент узаконить раскол общества. Давайте покажем себя достаточно сильными, чтобы быть хладнокровными, и достаточно мудрыми, чтобы быть благоразумными! Давайте покажем Звездным Окраинам, что готовы выслушать их жалобы, и на этот раз постараемся в них разобраться. Дамы и господа, настал час компромиссов, а не казней!

Дитер сразу сел на место, понимая, что его последнее слово прозвучало как удар грома в воцарившейся тишине, доказывавшей, что его слушали.

«И все же никто меня не поддержит! – мрачно подумал Дитер. – Почти никто!»

Однако поразила благосклонность коллег-депутатов к его словам, потому что в его поддержку высказалась почти треть выступавших. Дитер думал, что его выступление тронет сердца едва ли четверти депутатов, и был рад обнаружить в Законодательном собрании так много разумных людей, хотя и понимал, что их недостаточно, чтобы остановить Тальяферро.

За предложение голвейца проголосовало чуть больше двух третей депутатов, и разбросанные по всей Галактике адмиралы Военно-космического флота наконец-то получили лицензию на убийство.