— О, кто же спорит, — поспешно согласился Веснушка.

— Молчать, когда говорят старшие!

— Молчу, молчу… — Веснушка быстро оглянулся через плечо, окинул Катю подозрительным взглядом.

Но Катя успела зажмуриться, сделала вид, что спит крепко.

«Бедняжка, — страдая за Веснушку, подумала она. — Он ведь не привык, чтобы с ним так разговаривали».

— Э-э… — брезгливо тянул старинный голос. — Что такое вообще Солнышко, если как следует разобраться? Заурядная звезда в хороводе светил. Какие-нибудь редкие достоинства? Личные качества? Обаяние? Ничего подобного. Серость. Посредственность. А температура? Какие-то жалкие миллиончики! Лягушка, а не звезда. Ну, отогрело оно эту маленькую планету, не спорю. Но тут же устроило себе рекламу. Все тут у вас словно с ума посходили. Только и разговору: «Ах, Солнышко!», «Чудное Солнышко!», «Как я мечтаю о Солнышке!» Дети поют о нем песенки. Кошки пошло мурлыкают, пригревшись на припеке. Я считаю, что все звезды должны отвернуться от такого зазнайки!

Видно, этого Веснушка уже не мог вытерпеть.

— А зато… а зато… — звенящим от обиды, высоким голосом проговорил Веснушка, — ходят слухи — ваша звезда уже погасла!

— Замолчи, щенок! — злобно прошамкал старческий голос. — Если бы звезда погасла, то моим пяткам стало бы холодно.

— Все равно ученые утверждают!.. — с отчаянным упорством твердил Веснушка.

— Не тебе, сосунок, это повторять, — яростно прошипел древний голос. — Звездные сплетни. Интриги! Знаю я, чьи это штучки. Это все кометы. Разносят на хвостах всякие нелепые слухи. Но я им выскажу все, что я о них думаю…

Злобное шипенье стало затихать, красноватый луч начал постепенно бледнеть, гаснуть. Стал как тонкий седой волосок и, наконец, исчез из глаз.

Веснушка медленно повернулся к Кате. У него было мрачное, оскорбленное лицо. Он вскарабкался на постель, заполз под подушку.

Катя боялась, что Веснушка по звонкому стуку ее сердца догадается, что она не спит.

«Если Веснушка узнает, что я все слышала, ему будет еще тяжелее, подумала Катя. — Он такой гордый. Решит, что совсем опозорен».

На следующее утро Катя проснулась рано. Только скрипнула и захлопнулась за мамой дверь, сбросила подушку на пол.

Веснушка был весь какой-то мятый, глаза сердитые, нижняя губа оттопырена.

— Ты что, за тучку зашел? — осторожно спросила Катя.

— Пожалуй, я сегодня на юг слетаю. Купнусь пару раз в море, заявил Веснушка, капризно растягивая слова. — Надоело, весна у вас тут не идет, а ползет, как улитка.

— Конечно, слетай, — охотно согласилась Катя.

— А? — Веснушка въедливым пронзительным взглядом уперся в Катю. — А ты ночью… ты ночью… не спала, что ли?

— Почему не спала? — Катя старалась говорить как можно естественней, но боялась, что голос или глаза ее выдадут. — А что было ночью?

— Ничего, — мрачно отвернулся Веснушка.

— Нет, ты все-таки скажи, — нарочно пристала Катя.

— Сказано тебе, ничего! — резко крикнул Веснушка. Но он как-то с облегчением перевел дыхание. Вдруг он снова нахмурился, подозрительно глянул на Катю.

— Постой! Постой! А ты почему не вздыхаешь? Я же в командировку собираюсь.

«Вот те на! — изумилась Катя. — То злится, просто из себя выходит, когда я вздыхаю, то, извольте, сердится, что я не вздыхаю. Ну, не луч, а не разбери-пойми!»

— А, понятно, — Веснушка горько усмехнулся. — Некоторым все равно: где их друзья, на каком конце света… Им безразлично: вернутся их друзья до темноты или будут, одинокие и озябшие, метаться во мраке!

Делать было нечего. Катя протяжно вздохнула.

— А!.. — тут же вспыхнул Веснушка. — Никуда меня не пускаешь! Связала по рукам, по ногам!

Катя опустила голову, завздыхала еще печальней. Но краем глаза она незаметно следила за Веснушкой.

«Неужели ему нравится, что я вздыхаю? — все-таки закралось в ее душу сомнение. — Неужели он только для виду злится, а на самом деле ему приятно. Может, когда я вздыхаю, он чувствует, как я его люблю, беспокоюсь за него, скучаю?.. Вот путаник!»

В конце концов после долгих споров сошлись на том, что Веснушка самолетом слетает к Черному морю и сразу же назад.

— Простудишься ведь! — горестно воскликнула Катя.

— Простужусь! — надменно сверкнул глазами Веснушка. — Да я же никогда не болею. Вот придумали люди себе развлеченьице. Всякие там насморки, «ап-чхи» и все прочее. Глупая глупость все это, так полагаю. Помнишь, у тебя была температура тридцать восемь градусов? Так твоя мама за голову хваталась. А у меня запросто может быть температура две тысячи градусов, и моя ма… В общем, никто за голову не хватается.

Веснушка нахмурился, быстро отвернулся.

— Я схвачусь, — прошептала Катя.

Веснушка посмотрел на нее и улыбнулся.

День был ясный, но с порывами холодного, еще не прогретого ветра. Катя вышла погулять во двор. Дорогу Кате перешел Кот Ангорский. Равнодушно и лукаво посмотрел на нее серебряными глазами. Посмотрел даже не на нее, а как-то сквозь нее, будто она была прозрачной.

Катя села на серые от старости бревна, сваленные у сарая.

Под бревнами что-то прошуршало и затихло. Все ребята знали, что в бревнах живет пожилая, всеми уважаемая мышь. Ее никто не беспокоил. Даже коты и кошки, расположившись на бревнах, безразлично глядели по сторонам. Делали вид, что не слышат сладостный, умопомрачительный шорох мышиного хвоста.

Но тут у Кати разом испортилось настроение. Из дома вышел Взялииобидели.

Огляделся, нерешительно поскреб колючий подбородок, будто заросший репейником.

Подошел к скамейке, аккуратно расстелил на ней газетку и сел.

Скучающим взором обвел двор. Увидел Катю, прищурился.

Катя не стала на него смотреть. Очень надо! Отколупнула кусочек коры от бревна. Понюхала. Пахнет сосной.

— Пудель, — добрым печальным голосом позвал Взялииобидели. — Сюда, моя собачка. Моя собственная собачка.

Из подъезда вышел Пудель.

На мгновение его глаза задержались на Кате. Потом он послушно, но без всякой охоты подошел к хозяину.

— Сюда, сюда! — Взялииобидели ладонью похлопал себя по коленке.

Пудель подошел поближе. Взялииобидели больно ударил его ногой. Пудель взвизгнул от неожиданности и отскочил. Взялииобидели рассмеялся свои дрянным алюминиевым смехом. Бряк-бряк-бряк!

— Поди, поди сюда! — снова позвал он Пуделя. Пудель затряс длинными ушами, попятился.

— Пудель, ко мне! — грустно и ласково позвал Взялииобидели. Ближе, ближе. Моя собачка, что хочу, то и делаю. Еще ближе, моя хорошая…