Минут тридцать, наверно, отсутствовал, но я успела разозлиться, отчаяться и неистово поревновать человека, который мне не принадлежал. Который мне, собственно, не очень-то и нравился! Он же бездушный монстр, айсберг в океане, робот с юридическими терминами вместо человеческой речи.

Но, с другой стороны, как он может не нравиться? Эти его руки с переплетением вен, которые я рассматривала каждое утро, пока закатывала рукава рубашек. Или широкая шея в белоснежном вороте, на которую я тоже насмотрелась. А волевой подбородок? Я изучила каждую впадинку, когда он на днях попросил меня помочь ему с электробритвой.

Что уж говорить обо всем остальном, что я пощупала и изучила в тот раз в ванной? И вот это все может принадлежать какой-то Снежане?

Роман Андреевич вернулся и, как ни в чем ни бывало, сел доедать ужин. Я молчала, но наверно, мое лицо говорило все лучше любых слов. Хотя я умылась холодной водой, как только услышала скрежет замка, боюсь красные пятна на щеках сошли не так скоро.

Подумать только, расплакалась из-за него. Кошмар.

— Такая работа, Насть, — проговори неожиданно Исаев, махнув вилкой в левой руке.

— Какая «такая»? — нервно огрызнулась я, выходя из-за стола.

— Она моя клиентка и хочет особого отношения. Они все почти его хотят, потому что… — Роман Андреевич снова помахал вилкой, подыскивая нужное слово. — Потому что звезды, понимаешь? Всем подавай личный подход.

Я сжала губы, изо всех сил стараясь не отвечать, не ляпнуть какую-нибудь гадость, хотя на языке так и вертелось. О личном подходе. Чересчур личном. Почти интимном.

— От меня не убудет, если я лишний раз уделю ей время.

И на этот счет у меня было свое мнение.

— Это личное время, Роман Андреевич. Ваше личное время, которого у вас и так практически нет. Она ведь должна понимать…

— Не должна, — обрубил он. — И закончим на этом.

Он действительно закончил, встал из-за стола и ушел в кабинет, а потом в спальню. Я запретила себе реветь, но все равно не могла понять, чем эта Снежана так важна.

Видимо, девочка-студентка из Гольяново не только не способна тратить деньги, но и не может ничем заинтересовать такого важного, гламурного профессора-юриста.

Я запретила себе реветь.

Не хотела, чтобы он слышал через стену даже намеки на плач. Наверно, зря. Если бы выпустила пар, то утро не встретило бы меня отчаянной болью в груди, которая по ходу дня превратилось в отчаянную злость. Я злилась на Исаева, на мир, на Снежану, на саму себя. А еще сегодня была пятница и завтра с утра я должна была встретиться с семьей, которая уверена, что богатый юрист может заинтересоваться бедной студенткой только ради того, чтобы трахать ее и в хвост, и в гриву. И когда они увидят на мне эти дорогие туфли и брендовые шмотки, а Таня с ее увлеченностью бьюти-блоггерами различает их на глазок, я никогда не докажу им, что эта одежда ничего не значит. Как и то, что работаю и живу я с Исаева не в качестве личной наложницы.

И утром очень не вовремя снова нарисовалась наша важная клиентка.

Конечно, без предварительного звонка и даже стука в дверь. Она просто впорхнула в кабинет, как бабочка. Хищная, наглая бабочка.

— Ромочка! — воскликнула она. — Ты не представляешь, что я узнала. Оказывается, он изменял мне давным-давно. С моей подругой. Можешь себе представить?

Я опешила, когда она бросила сумку на мой стол и пропорхала к месту Исаева. Тот выглянул из-за монитора, онемевший и совершенно шокированный. Вряд ли от восторга.

А Снежана устроилась в кресле напротив, продолжая щебетать

— Я уверена, ты сможешь вытрясти из него еще больше денег, если моя блудливая подружка даст показания.

— Снежана, давай мы обсудим это позже…

— Но это ведь важно! Неужели ты не понимаешь? Если ты сейчас занят, то давай встретимся сегодня вечером, здесь как раз неподалеку от «Москва-Сити» открылся новый стейк-ресторан. Говорят, там совершенно потрясающая мраморная говядина, так что скажешь?

— Я занят вечером, — коротко ответил Роман Андреевич.

Подтверждая его слова, в кабинет заглянул Иван Ильич, партнер Исаева. Тот самый дяденька, на которого я наткнулась в день кастинга.

— Ром, ну что там? Нашел дело Зайцева? Есть смысл мне гнать по тому же шаблону защиту? О, простите, — притормозил он при виде бронзовых ног Снежаны, а потом и ее бюста. — Не знал, что в кабинете Романа кто-то есть.

Роман Андреевич поднялся навстречу Ивану Ильичу.

Я быстро подала боссу папку, и он взял ее уже привычным жестом — левой рукой и обернулся к Снежане.

— Снежана Сергеевна, у меня, правда, совсем нет времени… Смотри, Вань… — с этими словами он вышел из кабинета, начав объяснять Ивану уже в коридоре особенности такого рода дел.

Я не сдержала пиршествующей улыбки, но рано — мое торжество тут же застукала поджаренная в солярии курочка-грилль.

— Сделай мне кофе, — бросила она мне. — Я подожду твоего босса здесь.

Ну, конечно.

Я тоже поднялась, расправляя юбку.

— Боюсь, у меня тоже нет на это времени, так что вам придется уйти прямо сейчас. Роман Андреевич не любит, когда в его кабинете остаются посторонние, а я должна буду его запереть. У нас встреча за обедом, которая может затянуться, а потом…

— Да-да-да, а потом, разумеется, заседание или еще какая-то чушь, да?

Снежана встала, подошла ко мне, наклонилась через стол и взяла за подбородок, больно вдавив острые ногти в кожу.

— Думаешь, я не вижу тебя насквозь? Хочешь получить его, потому что все время путаешься под ногами? Зря, солнышко. Рома, может быть, и поиграет с тобой, потому что какой мужчина выстоит против молодой давалки, но он очень быстро вышвырнет тебя, как надоевшую кошку, не моргнув и глазом. Наслаждайся, пока можешь и пока молодая. Только вернется он ко мне, более опытной и шикарной женщине. Уж поверь. Скольких выскочек я оставила позади, тебе и не сосчитать.

Я очнулась и мотнула головой, вырываясь. Но она уже сама отпустила, забрала сумку и вышла, оглушительно стуча каблуками и оставляя в кабинете резкий запах «Пятой Шанели».

Первым делом, когда Снежана покинула офис, я встала и открыла окно, чтобы проветрить. Плевать, что кондиционер отдаст улице желанную прохладу. Мне нужен воздух, а не удушающие невидимые лапы парфюма Снежаны. Потом сбегала по делам, которые действительно были, но про обед я соврала.

Когда Исаев вернулся, он даже никак не отреагировал на исчезновение клиентки. Я разозлилась еще сильнее. Думает, завел вместо помощницы собаку, которая будет облаивать его надоедливых баб? Вот уж вряд ли!

Я вспомнила ее слова о надоевшей кошке и снова вскипела. Ну черт с ним со сравнением и прямым указанием на мое пролетарское происхождение, но кто же кошек на улицу выбрасывает? Это каким чудовищем надо быть? Да и не только кошек. Вообще зверей!