«Сегодня во мне родился джибоб».

«Я словно не жила все прошедшие годы, просто существовала, делила с вами пространство, теперь же дышу полной грудью».

«И летаю».

Лена отдавала себе отчёт в том, что эпатажна, что сетевое сообщество, скорее всего, приклеит ей ярлык дурочки, но ведь они же, джибобы, существуют, значит, рано или поздно зайдут на её страничку, заинтересуются её блогом, перешлют ссылку Г. Д.… И тогда он напишет ей, обязательно напишет!

Труднее всего оказалось выбрать имя. Как там вещал Доб? Оно должно быть коротким и звучным. Лена задумалась… Необходимо ли, чтобы имя было женского рода? Непонятно. Она вспомнила верную индейскую подругу Скво и решила, что назовёт себя похожим образом. Эх, жаль «Скво» уже занято, очень правильное было бы имя! Лена ходила из угла в угол, как росомаха по клетке, и терзала уставший мозг. Несколько раз в комнату заглядывала обеспокоенная мама:

— Доченька, почему не спишь?

— Не хочу, мам!

— Утром тебя опять не поднимешь!

— Не велика беда.

— У тебя балет завтра, нужно хорошенько выспаться.

Лена как-то по-особенному взглянула на мать. Она — джибоб, и теперь никто не может навязать ей свою волю! Тем более собственная родительница.

— Мам, я больше в студию не пойду.

— Как не пойдёшь? Что ещё за разговоры?

— Вот так. Не пойду и всё. Не хочу. Покорячилась у балетного станка полжизни и хватит.

— Лена, что ты ещё выдумала? — мамин голос звучал сердито. — Ложись спать, ты уже сама не знаешь, что говоришь. И думать не смей! Вот именно, что полжизни у станка корячилась. Неужели возьмёшь и всё это бросишь коту под хвост?

— Под хвост! Там и место всем этим плие и батманам!

— Даже слушать не хочу! Уходить из студии собралась! Потом меня же упрекнёшь, что не остановила, всю жизнь жалеть будешь!

— Нет, не буду.

Ослушаться можно (маму точно можно), но придётся выдумывать объяснение. Так Лену воспитала прабабушка: говорить «нет» не возбраняется, но ты должна объяснить, почему «нет». Взрослые тоже соблюдали это правило беспрекословно: сказав девочке «нельзя», сразу объясняли причину.

— Я объясню, мам. Понимаешь, Майи Плисецкой из меня уж точно не выйдет, а «кем-нибудь» я быть не хочу. Какая из меня балерина, с моим-то ростом? Только не надо мне никаких примеров, Волочкову даже не упоминай. Чтобы был хоть какой-нибудь толк, в моём возрасте я уже должна заканчивать Вагановское, а не мучить затёртый паркет в районном ДК. Я вечно подаю какие-то там надежды, но всё «доподать» никак не могу. Да, я ревела, когда меня не взяли на вагановский курс из-за дурацкой выворотности и низкого подъёма стопы. Но сейчас даже рада, что всё так сложилось. Кем ты меня видишь? Звездой самодеятельности? Елена Приходько в партии Сильфиды! Смешно!

Мама молчала, изогнув брови волнообразными червячками.

— Доченька, ведь тебе так нравилось танцевать…

— Всё, мамуль, отплясала. И давай больше к этой теме не возвращаться!

Под заунывные причитания мамы, больше похожие на котёночье попискивание, Лена вытряхнула из своей спортивной сумки многочисленные причиндалы, выудила из кучки обтрёпанные в хлам пуанты и трико и с чувством неоспоримости своей правоты отправила их в мусорное ведро.

Мама стояла на кухне, сложив на груди напряжённые руки, покачивая головой и ощущая горький привкус неизбежного факта: дочка выросла.

Дочка же, победно удалившись в свою комнату, вскипячённая молодой энергией, бурлящей через край, схватила дротик с висящего на двери замусоленного диска дартса и с размаху метнула его в стену. Плакат, куда метила Лена, содержал полезнейшую штуку — таблицу Менделеева, подарок соседки Тамары Петровны на Новый год («чтобы девуленьке легче химия давалась»). Дротик воткнулся в середину очерченного двойной чёрной рамкой значка элемента и закачался, передавая резонанс яркому малиновому оперению. Лена уставилась на глянцевую аббревиатуру 53-го жителя менделеевской таблицы. В центре долговязой латинской «I» подрагивал аляповатый ирокез дротика. Йод…

Быть посему! Хорошо, что безмозглый дротик не воткнулся в какой-нибудь марганец, водород или мышьяк. Или ещё круче — в ливерморий и дармштадтий!

Отныне её имя «Йод Джибоб». Лена подписала им свою страничку, подумала немного и выставила статус: «Мне пофиг. И не лезьте в настройки!»

Всё. ОН обязательно должен клюнуть.

* * *

В школе никто ни о чём не догадывался. Подруг Лена сторонилась, а по правде, не подруги это и были — так, приятельницы. И приятели. Годные лишь на то, чтобы трепаться на переменках, посылать смешные фотки, кататься на роликах и всё. Вроде много их, вон, в соцсети у неё сто с лишним друзей. А если вдуматься, не дай бог, случись что с Леной, и где все эти друзья? Где та толпа, ставящая лайки под её новыми фотографиями? Есть ли среди них хоть один, кому можно доверить свою беду, а если и есть, где гарантия, что ему или ей захочется вникнуть, ответить, пропустить Ленины тревоги через свою душу? Самый близкий тебе человек — это ты сам. Как ни крути, остальные — чужие, просто так совпало, что в этот момент жизни они находятся рядом. Чья в том вина, что сила притяжения вынесла их на твою орбиту? Пройдёт положенный срок, и их с такой же силой оттолкнёт от тебя, а на освободившееся место притянет других. Природа не терпит пустоты, даже в суетный век нанотехнологий.

На свою личную «реальную» страничку Лена заходить перестала. Смысл? Йод, девушка-джибоб, теперь съедала всё её свободное время. Она вела блог, в котором делилась своими мыслями, и где-то через неделю поняла, что её посты начали пользоваться популярностью. Шут знает, как работает этот Интернет! Сегодня ты никто, а завтра тебя уже цитируют. Как они на тебя выходят, если ты не делаешь адресные рассылки и не платишь за рекламные баннеры? Уму это не доступно. Видимо, у сети есть свой метаболизм, свой фотосинтез, и живёт она по своим уставам и формулам.

Как бы то ни было, сначала один «бледный вьюнош», как нарекла его Лена, попросился в друзья, потом сразу две сестры-близняшки. Следом студентка какого-то самарского вуза и ещё пара мальчишек из разных городов. Как, на какую мормышку они выудили Ленину «джибобскую» страничку, пониманию было не подвластно, но факт оставался фактом: к концу весенних каникул у Йод было уже около пятидесяти друзей и в два раза больше подписчиков, то есть тех, кто дружбу не навязывал, но ежедневно читал новости с её странички. Лена штудировала профиль каждого в надежде найти зацепку, которая приведёт её к Г. Д., но безрезультатно. Новоявленные друзья на поверку оказывались малоинтересными подростками, у некоторых (это было нетрудно раскопать) имелось по две или три странички в соцсетях. Джибобов среди них не было. Точнее, они рождались на её глазах, принимая на веру всё, что она писала в своём блоге. Как источник «правильных» мыслей, Лена использовала Костю Рымника, при каждом удобном случае выведывая у него джибобские идеи. Про себя она называла это «утренней дойкой». Но Костя — она чувствовала нутром — многое скрывал. «Что ж, — думала Лена, — уважаю. Настоящий джибоб, не трепло».