Ресторан, куда Черный пригласил меня перед тем, как проводить в аэропорт, тоже был унылым и пустым. Зато отдельный кабинет и меню «для почетных гостей», куда нас с ходу записали, отличалось изысканной роскошью. Но я не стала экспериментировать, заказала куриный суп с гренками, тушеные овощи и кофе.

– Скромно, – усмехнулся мой спутник и… обошелся бифштексом средней прожарки и стаканом минералки.

Когда мы покончили с едой, Габриэль откинулся на спинку кресла и, задумчиво вращая в руках бокал с минералкой на дне, словно это был коньяк, спросил:

– Может быть, ты все-таки наденешь мое кольцо?

– Извини, но нет. К чему этот спектакль, когда все позади?

– Видишь ли… Это не спектакль. Ты согласилась надеть не просто полоску металла. И теперь отсутствие родового артефакта на твоем пальце ничего не меняет в твоем статусе. Ты все еще моя невеста и перестанешь ею быть только после того, как я сам откажусь от тебя перед родственниками и уничтожу привязку кольца к тебе, а я этого не сделаю. Мой дед будет смертельно огорчен. Он ведь лично одобрил тебя. Он же являлся к тебе утром?

– Нет. Меня посетил какой-то призрак.

– Голограмма. Бер Горух лишен возможности передвигаться по острову иначе.

– Может быть, объяснишь, за что мне вдруг такая честь?

– Вчера кое-что случилось, – нехотя сказал Черный и замолчал, сосредоточившись на игре пузырьков в минералке.

– Вчера много что случилось, – усмехнулась я и начала перечислять. – В Грентон прибыла делегация драконидов. Меня похитили. Потом ты меня то ли спас, то ли второй раз похитил. Еще случилось покушение в башне, после чего ты меня опять спас и вывез с острова, то есть, похитил в третий раз. Впрочем, это уже сегодня. Так что именно ты имеешь в виду?

– Ты ничего особенного не почувствовала, когда упала на меня в башне?

Я отрицательно мотнула головой. Соврала жестом. Я помнила, но уже смутно, и облечь свои необычные ощущения в слова не могла. Или не хотела. Та ужасающая темная мощь, с которой я соприкоснулась… Лучше о ней даже не вспоминать. Не вслух.

– Хм… Странно… Вот я почувствовал… Что ж, может, и преждевременно обрадовался… – пробормотал репти. Отпил из бокала и вскинул на меня пронзительный взгляд. – Ты должна знать в любом случае. Ты моя невеста, в конце концов. А если уж я тебе настолько доверился, чтобы отдать фамильное кольцо, то глупо скрывать то, что тебе и без того скоро станет известно от наших врагов. Что ты знаешь о том, зачем нам доноры?

– Как от природы холоднокровные существа, вы не испытываете эмоции. Но вам надо притворяться людьми в совершенстве, а для этого – демонстрировать эмоции. Вы черпаете от них чувства. Греетесь ими. Транслируете их. Верно?

– Почти. В конце концов, вам преподают только то, что утверждено нами. Дело не в эмоциях, Василиса. Мы их вполне испытываем. У нас те же нервные окончания и похожие биохимические реакции. На наш мозг воздействуют те же вещества, что и на ваш. Тут мы близки, иначе не было бы физиологической совместимости между нашими видами, а зародыши человеческой и нашей расы не были бы так похожи до определенного этапа внутриутробного развития. Но вот дальше… дальше мы расходимся. И наши чувства не отражаются в мимике. Скажем, нет связи между истинным телом и иллюзорным. Эту связь обеспечивают доноры. Наш физический облик и наша способность удержать человеческую иллюзию зависят от регулярных порций человеческих биоматериалов. Так мы сконструированы.

– Вы едите людей? – ужаснулась я, вспомнив жуткие средневековые легенды.

– Нет, конечно. Мы же не дикари. Но когда-то… очень давно, тысячелетия назад, когда и люди ели себе подобных, было и такое, – не стал отрицать репти. – Но мы экспериментировали, искали способ… Неважно. Главное – ваша плоть и кровь в качестве еды нам скорее вредна. Достаточно регулярного секса или всего лишь поцелуев. А иногда хватает и обычного рукопожатия, чтобы запустить процесс молекулярного обновления. Или объятий… – он так красноречиво скользнул по мне взглядом, что я похолодела, снова вспомнив свое падение на маяке и испытанные в его объятиях чувства. А этот гад, словно понимая, какое эхо во мне сейчас откликнулось, отпил из бокала и улыбнулся, слизнув каплю с губ. Язык у него был не раздвоенный.

– То есть, доноры нужны вам, чтобы управлять людьми? – сделала я неожиданный вывод.

– Хм… Прости за сравнение, но пастуху не обязательно есть баранину, чтобы управлять стадом. Доноры поставляют проверенный биоматериал. Ну и эмоции, конечно. Мы считываем человеческие реакции, запоминаем и отзеркаливаем при необходимости. И редко когда проявляем собственные.

– Почему? В чем разница?

– Наши эмоции… бесчеловечны. Они не отражаются в мимике, не считываются людьми. Человеческий гнев вам более понятен. Люди быстрее реагируют на собственные отзеркаленные эмоции. И в этом плане ты невероятно неинформативна. Я не ожидал встретить настолько хладнокровную девушку, почти как наши, – усмехнулся чешуйчатый.

И почему-то мне показалось, что он недоговаривает, умалчивает о главном. Но спасибо и на том, что было сказано. Он действительно доверил многое, о чем молчали наши преподаватели. Теперь механизм паразитизма репти стал более понятен.

– Потому ваши доноры так быстро обесчеловечиваются? Вы раскачиваете их эмоции, чтобы получить как можно более широкий спектр? А они знают о том, как вы их используете?

– Они тоже используют нас. Это симбиоз, Василиса. Как любой человеческий союз, в том числе брачный. В симбиозе оба партнера получают свою выгоду.

– Деньги?

– Не только. Власть. Самореализацию. Наши доноры дольше живут.

– Если не совершают суицид или не садятся на наркотики, – парировала я.

– Это происходит в том случае, когда реципиент не учел индивидуальную психосоматическую карту донора или чересчур затянул отношения.

– Как вы не учли индивидуальность Линды? А ваша невеста тоже будет вам донором? Такую судьбу вы мне предлагаете? Я никогда не слышала, чтобы репти женились на человеческих девушках.

– В первую очередь потому не слышала, что сведения об этих браках и о крови невест не афишируются. Мы поддерживаем легенду о почти полной обособленности нашей расы.

– Понимаю. Боги и даже полубоги должны оставаться недосягаемыми, иначе возникнут желающие сбросить вас с Олимпа.

– Они и возникли, – Габриэль отсалютовал мне бокалом, напомнив, что считает меня охотницей на его расу. Вполне справедливо, надо признать.

– Я уже говорила тебе, что никогда не стану донором. Не заставляй повторять.

– У тебя и не получится. Ты не из тех, кто отдает и способен на донорство. Ты из тех, кто принимает. Потому ты и чувствуешь нас под иллюзией. Твой талант еще не раскрыт, ты способна на большее, Василиса. Ты способна призывать… – Габриэль осекся, словно сказал нечто лишнее, но тряхнул головой и продолжил. – Да, призывать нас. Как охотник манком призывает дичь. Такие как ты, я уже говорил, способствовали тому, что в Средневековье многие из наших тайных домов в Европе были раскрыты.