Я припарковался под плакатом, купил тако, охлажденный чай и уселся, чтобы закусить, на одной из скамеек, откуда мог наблюдать за домом Артуро Санчеса. Это был настоящий тако с кусочками говядины и чилийским стручковым перцем, поджаренным в масле и с таким соусом, о котором «Тако Белл»[33]может только мечтать.

Когда я принялся за вторую порцию тако, к дому Санчеса свернула синяя «нова». Из машины вышел мексиканский вариант обнищавшего Чарльза Бронсона. У него было мрачное выражение лица, он пнул что-то валявшееся на земле, сделал пару шагов, пнул еще раз и вошел в дом.

«Бедный, но все еще крутой».

Я ждал.

Солнце село, и проезжающие мимо машины начали включать фары. Стало прохладно. Две молоденькие девчонки в обтягивающих брючках и с толстым слоем косметики на лицах прошли мимо будки, где продавали тако, и направились в «7-илевен».

Одна за другой у магазина тормозили машины. Из них выходили ребята, которые явно зарабатывали на хлеб тяжелым трудом; они выходили из «7-илевен» с упаковками пива по шесть бутылок или картонками с молоком. Быстро темнело. Из потрепанного микроавтобуса выбралась солидных размеров женщина с двумя корзинами с одеждой, такими же большими, как и она сама. Она боком протиснулась в прачечную самообслуживания, поставила корзины на пол рядом с ближайшей машиной и принялась сортировать белье. Она заметила, что я на нее смотрю. Я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Еще один близкий контакт с опасной «средой» города.

Парень, продававший тако, начал на меня поглядывать, однако он и не думал улыбаться. Я выбросил остатки своего охлажденного чая в жестяной бак для мусора, подошел к «7-илевен» и сделал вид, что звоню по телефону-автомату. Продавец тако продолжал наблюдать за мной. Спустя четыре фальшивых звонка я сдался, вернулся к будке и улыбнулся в маленькое стеклянное окошко.

— А ты никогда не думал о том, чтобы купить лицензию? — спросил я.

Он не спускал с меня глаз. Я не видел его правую руку. Наверное, он стеснялся заусенцев.

Без десяти восемь Артуро Санчес решительно распахнул дверь своего дома и быстро направился к «нове». Над крыльцом загорелся свет, и в дверях появилась массивная женщина, которая что-то кричала ему вслед по-испански. Артуро включил зажигание «новы», с ревом выехал на улицу и помчался прочь.

Я нагнал его через полтора квартала, когда он миновал Элизиан-парк и направился в сторону «Доджер-Стэдиум». Проходи здесь сегодня матч «Доджерс», у меня бы возникли серьезные трудности, а так мы спокойно проехали по Стэдиум-вэй, далее по Чавез-рэвин и на север по Риверсайд параллельно шоссе Голден-Стейт. Через полторы мили он свернул направо, даже не включив огни поворотника. Некоторые парни настоящие засранцы, кем бы они там ни хотели выглядеть внешне.

«Нова» притормозила перед небольшим домом. Какой-то мужчина быстро забрался в машину. Раньше я его не видел. Он был ниже ростом, чем тот, что сторожил у квартиры Кимберли Марш, и сложен как боксер второго полусреднего веса: поджарый, крепкий и злобный. Явно из тех парней, которые стараются извлечь выгоду из всего. «Нова» вновь выехала на Риверсайд и покатила дальше на север.

Когда мы подъехали к бульвару Лос-Фелиз, они меня заметили и свернули на запад в сторону Голливуда, а вовсе не на восток, к Доминго Дюрану. На Франклин они остановились возле винного магазина, и боксер вылез из машины. Он заскочил в магазин, вынес оттуда упаковку пива, подошел к телефону-автомату и кому-то позвонил. Наверное, своему брокеру. Дальше они проехали по Франклин и Бичвуд, а затем свернули направо, в Голливуд-Хиллс. Вскоре мы оказались в лабиринте узких извилистых улочек, характерных для Голливуда. Я выключил фары и габаритные огни и постарался от них отстать, наблюдая, как свет фар «новы» отражается от домов и деревьев. Мы поднимались все выше, Голливуд и Лос-Анджелес лежали внизу такой завораживающей панорамой, что дух захватывало.

Когда я снова заметил их машину, она стояла возле белого, обшитого вагонкой бунгало. Я притормозил и свернул на пустую подъездную дорожку. Вытащив пистолет из-под сиденья, я постарался держать его так, чтобы он не бросался в глаза. И направился к дому. Сердце быстрее забилось у меня в груди. Так часто бывает, когда становится страшно.

В гостиной находились трое мужчин: Санчес, боксер и третий парень. Третий держал в зубах банку «Будвайзера» и натягивал белую рубашку. Я успел заметить паутину татуировок на каждом плече — кинжалы, черепа и женские груди. И подплечная кобура. За их спинами виднелся короткий коридор, переходивший в кухню. Боксер поставил на стол сумку и рассмеялся. Едва ли его развеселили татуировки третьего парня.

Я обошел дом и заглянул в окно. Маленькая спальня, декорированная в стиле ранней нищеты. На стуле сидела Эллен Лэнг. Руки ее были связаны за спиной, а на голову надет пакет из универсама «Мэйфер». Я двинулся вокруг дома, заглядывая во все окна, рассчитывая увидеть мальчика. Однако его нигде не было. В задней части дома имелась деревянная дверь, открытая, чтобы впустить внутрь свежий воздух. Я стоял в тени, пытаясь услышать, что происходит в гостиной. Мужчины продолжали смеяться. Может быть, если бы я закричал: «Пожар!», они бы побежали. Я снял пистолет с предохранителя и вошел в дом.

Сигнал тревоги не прозвучал. С неба на меня не упал Эскимос. В кухне было грязно, здесь давно не убирали. В углу, под столом, я заметил ловушку для тараканов, возле плиты валялись упаковочная бумага от «Тако Белл» и «Бурито Кинг», пахло острым соусом. На столе кто-то построил пирамиду из пивных банок. С того места, где я остановился, был виден затылок Санчеса. Я сделал шаг вперед, свернул направо по коридору и вошел в спальню, где держали Эллен Лэнг. Она сидела почти неподвижно. Из гостиной доносились голоса, смех и позвякивание бутылок. Я приблизился к ней и тихо сказал:

— Ничего не говорите и не двигайтесь. Это я.

Я думал, что все на этом закончится, что она начнет стонать или свалится со стула, и ошибся. Ее тело напряглось, и она села очень прямо. Я снял пакет с ее головы и развязал руки. Глаза у нее распухли от слез, в левом уголке рта я заметил маленькую ранку. Она смотрела на меня, мигая.

— Вы можете идти?

Эллен Лэнг один раз кивнула.

— Перри здесь?

Она покачала головой.

— Сейчас я сниму ваши туфли. Мы выйдем из комнаты, свернем налево и пересечем кухню, потом мы выберемся из дома и сразу повернем направо. Вы пойдете впереди, чтобы я мог нас прикрыть.

Она кивнула. Я снял с нее туфли и протянул их ей. В тот момент, когда она встала, я услышал, как полилась вода в туалете, дверь на противоположной стороне коридора распахнулась, и из ванны вышел четвертый мужчина. Толстый коротышка держал в руках «Таймс», раскрытую на странице спортивных новостей. Он что-то сказал по-испански парням в гостиной — и заметил меня. Я дважды выстрелил ему в грудь, и он рухнул на бок. Послышались крики и звук удара — видимо, упал стул. Я потянул Эллен Лэнг в коридор.