class="p1">Я стягиваю брюки и трусы с его бедер и упругой задницы, ногтями почти случайно проводя по его напряженным ягодицам. Он такой напряженный. Я понимаю, что резкая перемена в поведении связана с тем, что он знает, как делать нежно, но не знает, как отдаваться также.

Он знает лишь, как брать силой и жестокостью.

Я не до конца понимаю, что означает это откровение, но, когда он крепче сжимает мои волосы, я вытаскиваю его член, это уже не кажется таким жестоким, как несколько минут назад.

Высовываю язык, проводя по нему головкой своего члена, Кэш стонет. Я провожу языком вокруг кончика, и на язык попадает соленый вкус. На следующем движении я смотрю на него, его глаза темные.

— Ты хочешь трахнуть мой рот?

— Заткнись и соси, — его бедра подаются вперед, и он проникает глубже, зажав мою голову в тиски. Я снова ошеломлена, не знаю, почему, но это так. Его толстая головка упирается в заднюю стенку горла, и я пытаюсь расслабиться, но не могу из-за его карающих толчков. Задыхаюсь, а он ухмыляется.

— Подавись, грязная маленькая шлюшка, — он толкает мою голову вниз, и у меня слезятся глаза. Хриплю вокруг его ствола, и он дергается у меня во рту. — Блять, сделай так еще раз.

Втягиваю щеки и начинаю покачиваться в своем ритме, и он ослабляет хватку.

— Боже, ты так хороша. Так чертовски хороша, детка, — его голова откидывается назад, и я не уверена, что он вообще понимает свои слова. — Ты можешь пытаться бороться, куишле, но твое место… на коленях или на спине, неважно. Мы созданы друг для друга. Ты — моя идеальная королева.

Холодок пробегает по моим рукам, когда я осознаю уверенность, с которой он говорит.

— Моя, блять, моя, — рычит он и снова делает толчки, а я продолжаю сосать туда-сюда. Его таз подается вперед, и он шипит: — Черт, черт, сними эту херню, — он кивает на мою футболку, вытаскивая член.

Он начинает дрочить, и складка между его бровей одновременно прекрасная и пугающая.

— Давай. Снимай. Снимай, — снова кричит он, задыхается от надвигающейся разрядки.

Я срываю с себя футболку, и он выхватывает ее из моих рук, его ноздри раздуваются. — Я обкончаю твои сиськи, детка. Поставлю на тебя клеймо, чтобы ты больше никогда не сомневалась, кому принадлежишь, — мое сердце бешено колотится, и не в неприятном смысле, я выпячиваю грудь вперед. Проходит еще несколько секунд, и он кончает со проклятием на устах.

Его оргазм вырывается наружу, он покрывает мою грудь горячей спермой. Затем берет палец и размазывает ее, вырисовывая буквы: Ф…О…К…С.

Все еще пыхтя, он вытирает член и палец моей футболкой, а затем бросает ее обратно в меня, как в мусорное ведро. Он не щадит меня и взглядом.

— Приведи себя в порядок. Стелла приедет через двадцать минут, чтобы подготовить тебя.

— К чему? — спрашиваю я его удаляющуюся спину.

В ответ раздается лишь хлопок двери.

***

Двадцать минут спустя, после того как я стираю с себя сперму тряпкой, приходит Стелла. Она выглядя одновременно непринужденно и элегантно в джоггерах и кроссовках Nike. Золотые бусы на талии сверкают и переливаются на фоне насыщенного коричневого цвета ее живота. Альфи идет позади нее, неся полдюжины пакетов с покупками.

— Привет, малышка, — она тепло улыбается, затем слегка хмурится, оценивая меня с ног до головы. — Когда ты в последний раз принимала душ?

— Э-э-э… — я вспоминаю и понимаю, что не принимала душ с утра моей смены в день стрельбы. — Несколько дней назад.

— Иди в душ, а потом поговорим, — она смеется и направляется к холодильнику. — А пока я совершу набег на холодильник. Чувак всегда хранит самые причудливые сыры, хотя у него болезненная непереносимость лактозы. Я начинаю думать, что он покупает их только для меня, — она передвигается по его кухне, как будто была здесь тысячу раз. Ей не требуется пять попыток, чтобы открыть нужный ящик или шкаф, как мне.

В груди возникает необычное чувство, которое я сначала принимаю за ревность. Очевидно, она знает Кэша лучше меня и проводит здесь достаточно времени, чтобы он держал в запасе ее любимые продукты.

Но когда я смотрю, как она готовит себе сырную тарелку и открывает бутылку вина, я понимаю, что это не ревность. Это облегчение, безопасность, комфорт. Кэш жесток, напряжен и непредсказуем, но Стелла чувствует себя спокойно в его квартире, как у себя дома.

В душе я продолжаю думать о Кэше и его словах.

Когда он сказал, что любит меня, первой мыслью было: «Ты не знаешь, что такое любовь». Он слишком оторван от реального мира, слишком привязан к роли короля, чтобы понять нечто простое и человеческое, как любовь. Но потом момент со Стеллой, или когда он, смеясь, крадет картошку фри из тарелки своего брата, заставляет задуматься о том, что, возможно, я ошибаюсь.

Когда я понимаю, что Кэш был со мной в этой версии, у меня в животе все трепещет. Версию, которая готовит завтрак для целой армии, потому что не знает, что мне понравится. Но сразу вспоминается версия, которая пихает меня в стену, вводит свои пальцы в мою киску, заставляет задыхаться от его члена и впадает в ярость, когда я говорю что-то не то.

Хотя я бы солгала, если бы сказала, что меня не привлекает и эта версия Кэша Фокса.

Я стою перед зеркалом, вытираясь полотенцем, и замечаю маленькую фиолетовую отметину на шее. Мое сердце мгновенно наполняется жаром, а желудок замирает от восторга при воспоминании о том, как я ее получила.

Моя рука скользит по груди. «Я обкончаю твои сиськи, детка. Поставлю на тебя клеймо, чтобы ты больше никогда не сомневалась, кому принадлежишь».

Затем двигаюсь ниже по мокрому животу, вспоминаю его похотливый рык:

«Знаешь ли ты, как прекрасна будешь выглядеть, с намотанными на мой кулак волосами, пока я буду заставлять тебя сосать глубже, дюйм за дюймом?»

Мой рот наполняется слюной, когда я вспоминаю, как эти дюймы проникают мимо моих губ. Я опираюсь одной рукой на стойку в ванной, а другой продолжаю скользить ниже.

Раздвинь их пошире для меня…

Моя хорошая девочка…

Соси…

Тук-тук!

Я отпрыгиваю назад и срываю полотенце с волос, обматывая его вокруг своего тела. Сердце колотится так, будто меня только что поймали за просмотром порно.

— Хочешь сначала сделать прическу или одеться? — спрашивает Стелла через дверь в ванную.

— Без разницы, — кричу я в ответ, надеясь, что она не слышит грязных мыслей, проносящихся в голове. Я снова надеваю