– Верно, княже, – кивнул Всеволод.

– Я запомнил тебя еще в прошлогодний приезд Тохтамышевых послов, – продолжил Олег Иванович, остановившись возле оштукатуренной стены, на которой умелой рукой живописца яркими красками были изображены сцены из библейских преданий: встреча Иисуса с Иоанном Крестителем, суд Иисуса над блудницей и искушение Иисуса сатаной. – В прошлом году ты состоял толмачом при эмире Едигее, ныне состоишь в свите эмира Турсунбека. Лет тебе сколько, молодец?

– Двадцать девять, княже, – ответил Всеволод, окидывая любопытным взором прекрасно выполненную настенную фреску.

– А в неволю к нехристям ты угодил… – Князь сделал паузу, словно пытаясь что-то припомнить. – Если мне не изменяет память, десять лет тому назад. Так ли?

– Одиннадцать лет тому назад, – сделал поправку Всеволод.

– Да, я помню тот давний набег татар на Рязань и неудачную битву с ними у села Щербиха, – с тяжелым вздохом произнес Олег Иванович. – В той сече твой отец сложил голову. Царствие ему небесное!

Князь осенил себя крестным знамением.

– Мой старший брат Аким тоже пал в битве под Щербихой, – скорбно заметил Всеволод. – Мы сражались с ним плечом к плечу. Меня, израненного, татары взяли в плен. Акима же нехристи закололи копьем. Я сам это видел.

– Могу обрадовать тебя, дружок. – Олег Иванович с улыбкой похлопал Всеволода по плечу. – Жив-здоров братан твой старший. Оклемался он от тяжелой раны и уехал из Рязани в Москву. По слухам, Аким женился там на местной боярышне, живет себе – не тужит. Свои наследственные земли на Рязанщине Аким продал вместе с подневольными смердами.

Всеволод взирал на князя широко раскрытыми от изумления глазами. Стало быть, не последний он в их боярском роду! Выходит, напрасно он ставил поминальные свечи в храмах за упокой души Акимовой!

– Коль Аким от смертельного удара вражеского копья оклемался, значит, ему долгий век на роду написан, – промолвил Всеволод, изумленно качая головой. – За столь радостную весть низкий тебе поклон от меня, княже.

Всеволод поклонился князю, прижав левую руку к груди, а правой коснувшись холодного каменного пола.

Разговор Всеволода с рязанским князем происходил в недостроенном каменном тереме, возвышавшемся на пригорке напротив деревянных княжеских хором, потемневших и покосившихся от времени. Олег Иванович давно собирался выстроить в Рязани белокаменный дворец. И вот, нынешней весной рязанские зодчие взялись за дело. Камень для строительства всю зиму доставляли в Рязань окрестные смерды на санях-розвальнях. Каменоломни находились в двадцати верстах от Рязани близ Вышгорода. В тех местах на правобережье Оки возвышаются утесы, состоявшие из пластов прекрасного белого известняка.

Рязанские каменщики трудились под началом грека Ампелона, приехавшего сюда из Константинополя. За время двухсотлетнего татарского ига в Рязани не осталось умельцев по каменному строительству, способных возвести от начала до конца двухъярусный дворец. Постоянные татарские набеги обезлюдили Рязанское княжество. Татары стремились угонять в неволю прежде всего умелых ремесленников, руками которых был выстроен и украшен великолепными дворцами и мечетями их стольный град Сарай.

Преемственность в каменном зодчестве давно угасла в среде рязанских каменщиков, мастеров высокого уровня среди них ныне не было и в помине. Местные зодчие умели класть печи из кирпича, могли заложить каменный фундамент будущего здания или возвести каменную башню. Но любое сложное строительство было им не по плечу, поскольку для этого требовались особые архитектурные навыки.

В столице Византии каменное строительство никогда не угасало, поэтому Олег Иванович через своих послов выпросил у тамошнего василевса Иоанна Палеолога искусного греческого зодчего Ампелона.

В начале лета Тохтамыш отправил в Рязань своих послов во главе с эмиром Турсунбеком, которому было поручено привлечь рязанского князя к союзу с Ордой. Тохтамыш собирался опереться на Рязань в своем будущем походе на Москву. Вместе с Турсунбеком в Рязани оказался и русич Савалт.

Покуда Турсунбек и его люди отдыхали после долгого пути по степному шляху, в это время Олег Иванович пригласил Всеволода в свой недостроенный каменный дворец, желая побеседовать с ним с глазу на глаз. Рязанский князь понимал, что Тохтамыш имеет зуб на московского князя, поэтому рано или поздно между ними вспыхнет война. Как быть ему в этой ситуации, чью сторону принять?

– Многострадальная Рязань опять очутилась между молотом и наковальней, – молвил Олег Иванович, неторопливо поднимаясь по каменным ступеням лестницы на второй ярус дворца. – Отсидеться в стороне рязанцам не удастся, это очевидно. Тохтамыш пойдет на Москву через мои земли. Московский князь давно требует от меня покорности, и коль я поддержу Тохтамыша, то московляне мне этого не простят. Отразив набег татар, князь Дмитрий выжжет мое княжество дотла, его мстительность мне ведома. Как, по-твоему, хватит ли у Тохтамыша сил, чтобы одолеть Дмитрия?

Олег Иванович замедлил шаг и взглянул на Всеволода.

– В сию пору Тохтамыш не располагает сильным войском, – сказал Всеволод, – вот почему он ищет союза с Рязанью и ведет переговоры с Ягайлой, несмотря на то, что тот лишился литовского трона из-за происков Кейстута. Я полагаю, Тохтамышу понадобится немало времени, чтобы на равных потягаться с московским князем. Мамай имел стотысячную рать, но все же был наголову разбит на поле Куликовом. А у Тохтамыша и тридцати тысяч всадников не наберется.

На втором этаже дворца пахло известью, алебастром и толченым мелом. В комнатах и переходах чуть ли не на каждом шагу попадались то кучи строительного мусора, то обломки каменных блоков, то носилки с песком, то ведра с размоченной в воде белой глиной. В узкие окна сквозь разноцветные стекла проливались яркие лучи полуденного солнца. На стенах гулких помещений и под ногами у князя и его собеседника трепетали солнечные зайчики.

Всеволод без утайки рассказывал Олегу Ивановичу все, что ему было известно о замыслах Тохтамыша, о склоках в среде татарской и кипчакской знати, об удачном походе Тохтамыша на Ас-Тархан и о пленении им старшего Мамаева сына.

– Тохтамыш не так уж и слаб, коль ему удалось уничтожить Мамая и подчинить себе Ас-Тархан, – вслух рассуждал Олег Иванович после всего услышанного от Всеволода. – Так ты говоришь, Тохтамыш потребовал от Дмитрия выплаты дани, а тот вместо этого прислал ему разрубленный хомут. Видать, сильно вскружила голову Дмитрию победа на поле Куликовом.

Строители дворца теперь занимались кровлей, поэтому отделочные работы в дворцовых комнатах пока были прекращены. Переходя из одной светлицы в другую, Олег Иванович и Всеволод слышали у себя над головой сквозь толщу потолка перестук топоров, визг пил и громкие возгласы мастеровых, устанавливающих деревянные стропила для будущей двускатной крыши.

– Работников у меня не хватает, – посетовал Олег Иванович, – дабы крышу поскорее соорудить, пришлось отрядить в помощь плотникам каменщиков, левкасчиков и живописцев… Надо успеть укрыть новый терем прочной кровлей до наступления ненастной погоды. По всем приметам, нынешний июль дождливым будет.