– Какого черта? – крикнул он.

– Вдвоем сподручней будет, – поднялся Андрей и встал рядом с Кошкиным.

Свет фар бил в туман, плывущий клочьями над водой. Рассмотреть что-либо впереди было невозможно. Но звук работающего лодочного мотора слышался четко. Вот только понять, откуда именно он звучит, было не так-то просто. Туман рассеивал звук.

– Как же ты его не высмотрел, капитан, почему подпустил? – спросил Ларин; загипсованной рукой он держался за лобовое стекло, в левой сжимал пистолет.

Кошкин покосился на оружие и ответил:

– На веслах, наверное, подошел. Вот и не услышали.

Андрей на несколько секунд прикрыл глаза, прислушиваясь к звуку лодочного мотора.

– Левее бери, капитан, – определился он. – Наши курсы расходятся.

– Правильно идем.

Кошкин управлял плавающим БТРом, автомат болтался у него на плече.

– А я говорю, левее. Фару-искатель включи.

Вспыхнул свет. Ларин шарил лучом фары по туману. Наконец ему удалось выхватить из темноты расходящиеся от удаляющейся лодки волны. По ним он и вышел на сам объект. По черной поверхности озера шла чуть различимая сквозь туман моторка.

– Я же говорил, левее брать надо, – выкрикнул Андрей.

БТР изменил курс. Ларин не выпускал беглеца из конуса света. На корме моторки спиной к нему сидел человек в плащ-палатке с наброшенным на голову капюшоном.

– Уйдет же, – нервно проговорил Андрей, понимая, что моторка движется чуть быстрее. – Не догоним.

– Тут уж как бог даст, – отозвался Кошкин.

Ларин пригнулся, отыскал рычаг газа и поднял его до предела. БТР ускорил движение.

Мужчина на корме лодки наконец-то обернулся – под капюшоном виднелось лицо, прикрытое маской. Злоумышленник поднял ствол автомата и выстрелил в приближавшийся к нему БТР. Пули ударили по обшивке. Звякнула, разлетевшись, одна из фар.

Теперь моторка и БТР шли на одной скорости, расстояние между ними не сокращалось.

– Капитан, обходи его слева, к берегу прижмем.

Ларина раздражало то, что Кошкин неумело управляет плавсредством. Он положил левую руку на лобовое стекло, прицелился и выстрелил. Мужчина в плащ-палатке только пригнулся и вновь ответил очередью.

«Если он разобьет фару-искатель, то мы его точно упустим в тумане», – подумал Андрей, еще дважды нажал на спусковой крючок, и только тогда ему удалось попасть туда, куда он метил. Подвесной мотор лодки неровно застучал. За моторкой потянулся белый шлейф дыма.

– А ведь попал, – азартно произнес Ларин.

Кошкин почему-то не разделял его энтузиазма.

Тарахтение двигателя сменилось скрежетом. Мотор заглох. Лодка покачивалась на волнах. Кошкин сбавил скорость. Вскоре БТР от моторки уже отделяло метров пять. Капитан дал реверс, замер и БТР.

Мужчина на корме моторки, не мигая, смотрел на бьющую ему в глаза фару-искатель. Ствол автомата держал направленным прямо на Ларина, но стрелять не спешил. И Андрей держал его в разрезе прицела и тоже не спешил нажимать на спусковой крючок.

– Точно, капитан, не ошибся ты, – тихо проговорил Ларин, глядя на торчащие из бортов моторки уключины. – На веслах пришел. Вот и не услышал ты его.

В любое мгновение могло произойти непоправимое. Нервы у неизвестного были на пределе. Наверное, именно поэтому Кошкин и не спешил снять автомат с плеча. Пока снимешь да передернешь затвор – незнакомец успеет разрядить в тебя весь рожок.

Андрей почувствовал, как на лбу у него выступила испарина, словно сидел он в парилке. Ларин немного отвел в сторону луч света и крикнул:

– Эй, мужик! Давай поговорим, потому как из твоих дурацких посланий я ничего не понял. Чего ты от меня хочешь?

Плескалась вода о борта. Налетал ночной ветер. В отдалении за спиной все еще слышались крики и треск пожара. А незнакомец молчал, глядя прямо на Андрея. Широко открытые глаза поблескивали в прорезях маски.

– Чего молчишь? Скажи, что тебе надо. Может, и договоримся, – вновь предложил Ларин.

– Не будет он говорить, – предположил Кошкин.

– Я же с тобой по-человечески хочу пообщаться. Мы же не стали БТРом тебя таранить, а ведь могли.

Незнакомец лишь красноречиво повел стволом автомата, показывая, что любое неверное движение может обернуться стрельбой. Андрей поднял ствол пистолета к горизонту, демонстративно отсоединил обойму, щелкнул предохранителем и опустил оружие в карман халата.

– Может, нам так поговорить удастся? – спросил Ларин.

Незнакомец в лодке некоторое время колебался, затем положил автомат на лавку, сел за весла и принялся грести в сторону берега.

– Ну, и что нам теперь делать? – вздохнул Ларин. – Может, и в самом деле догнать, протаранить на хрен?

Капитан Кошкин неопределенно пожал плечами, а затем вопросительно взглянул на Андрея. Казалось бы, чего Кошкину спрашивать совета у какого-то немца? Он офицер, отвечает за охрану острова, должен самостоятельно принимать решения. Но у Ларина был в гарнизоне очень странный статус – вроде бы никто, но в то же время на короткой ноге с обоими генералами. Так что Кошкина можно было понять.

Моторка растворялась в тумане, шлепали весла. Вскоре затрещали камыши.

– Возвращаемся, – твердо произнес Андрей.

– А таранить я его не стал, – произнес Кошкин, глядя мимо Ларина, словно обращался не к нему, – потому что он на моей лодке плывет. Угнал, видно, сволочь.

– Тогда понятно. А за подвесной мотор извини, капитан. Сказал бы ты мне сразу – я его портить не стал бы.

БТР, заложив дугу, поплыл к острову. Пожар разгорался. В отблесках огня было видно, как на берегу суетятся люди. Солдаты, выстроившись цепочкой, передавали друг другу ведра с озерной водой. На мостках прибытия плавающего БТРа уже ожидали Рубинов с Васьковым. Неподалеку от них кутались в махровые простыни четыре проститутки. Генералам удалось-таки спасти из огня свою одежду.

Рубинов окинул взглядом БТР, в котором были только Кошкин да Ларин, и без особой надежды приказал:

– Докладывай, капитан.

Вместо Кошкина тут же ответил Андрей:

– Ушел, гад. Мы с капитаном успели ему двигатель прострелить. Но он, черт, в тростник на веслах… вот я и попросил прекратить преследование. Неуютно себя чувствуешь, когда на тебя из зарослей из автомата целятся.

– Понятно, – вздохнул Рубинов.

А Ларин перепрыгнул на мостки, вынул из кармана пистолет с обоймой и вернул их законному владельцу – Васькову.

– Такую баню сжег, мерзавец, чтоб у него руки отсохли, – проговорил генерал-майор. – Такой праздник обгадил… Мы ваши «календарики» тоже спасти успели. Пойдемте в дом, хоть он-то уцелел. А ты, капитан, о девушках позаботься, чтобы не мерзли.