Он улыбнулся и положил вилку рядом с тарелкой. Его салат был почти съеден. Он, как и большинство его ровесников, ел чертовски быстро, если его не остановить и не заставить есть помедленнее.

У меня все еще оставалась большая часть моего сандвича. Конечно, был еще и чертовски вкусный картофель фри, который тоже отвлекал меня от цыпленка. Если я сконцентрируюсь на еде, мне не надо будет следить за беседой? Возможно, но не факт.

— Хорошо, — сказал Джейсон, — мы должны помочь Жан-Клоду выглядеть сильным, или даже сильнее, чем он есть на самом деле.

— Как мы это сделаем? — спросила я. Картофель фри я доела, пока мы разговаривали. Джейсон оставил кусок цыпленка и немного жаренных овощей.

— Я не знаю, но для начала нам нужно пресечь эти новые сплетни о нас с тобой.

— И как же это сделать?

— Думаю, нам нужен репортер, которому мы могли бы доверять.

— Ни один из тех, кого я видела сегодня, не заслуживает доверия.

— Я думал о сентлуисском вервольфе.

Я прекратила есть и посмотрела на него.

— Ирвингу пришлось отказаться от всех эксклюзивов, которые я ему подкидывала, поскольку люди начали задавать вопросы.

Джейсон кивнул.

— Я знаю, что ты случайно чуть не раскрыла сущность Ирвинга.

— Да, идея в том, что я не стала бы делиться своими секретами с человеком. — Я что вздохнула? Джейсон потянулся через стол и погладил меня по руке. Очевидно, это был очень горький вздох.

— Неприятно выглядеть чудовищем, оставаясь при этом человеком.

Я покачала головой и отодвинула руку подальше от него.

— Я с детства не являюсь человеком, Джейсон. Вспомни, я увидела своего первого призрака в начальной школе и подняла своего первого зомби случайно в старшей. По стандартам большинства это не человеческие свойства.

— Люди бывают жестокими, — сказал он. Его лицо стало серьезным. Думаю, он размышлял не о моем детстве. Дерьмо.

Я встала и подошла к нему. Он посмотрел на меня. Я поцеловала его в лоб.

— Как это было у тебя? — спросил он с улыбкой.

Я улыбнулась ему в ответ.

— Ты улыбаешься.

Он посадил меня к себе на колени, и наши руки обвились вокруг нас.

— Я просто стараюсь думать о том, что вызывает у меня улыбку.

— Я по-сестрински поцеловала тебя в лоб, а все, о чем ты можешь думать, секс.

Он выдал мне одну из своих улыбок, которыми выманивал в клубе деньги у клиенток. Он мог походить на любящего брата или парня, с которым вы учились в колледже, или лучшего друга, до тех пор, пока вы не видели его взгляда. Взгляд, полностью лишающий его невинности. Взгляд, который говорил, что за мальчишеским очарованием есть что-то более серьезное, может даже злобное.

Этот взгляд заставил меня затаить дыхание и приблизиться на расстояние поцелуя.

— Почему ты не доела?

Похоть во взгляде дрогнула.

— Ты не первый, кто замечает это, — сказала я, находясь все так же близко к нему.

Он слегка кивнул, подтверждая сказанное мной.

— А еще набитый живот мешает хорошему сексу.

— Только энергичному, — заметила я, наклоняясь к нему еще ближе, чтобы заглянуть в его голубые глаза с максимально близкого расстояния.

Он усмехнулся, и потом усмешка растеклась по лицу и глазам.

— В конечном счете в мои планы входит быть энергичным.

— В конечном счете, — повторила я, проходя последние дюймы, так, чтобы его губы коснулись моих, когда он произнес:

— О да.

Хоть Джейсон и планировал энергичный секс, начал он медленно. Когда я, наконец, встала и собралась снять одежду, он развернул меня к себе и заставил облокотиться о спинку кровати.

— Медленнее, Анита, у нас еще вся ночь впереди. У меня никогда не было с тобой целой ночи, и я хочу ею насладиться. — Он сказал это, становясь передо мной, обнаженный.

— Почему мне это все говорит о том, что мы никогда не были наедине?

— Потому что это правда.

Я приподнялась на локтях и провела взглядом вдоль своего тела, потом перевела взгляд на него…

— Ведь ты тоже устал от необходимости меня с кем-то делить?

— Не устал, но каждому мужчине приятно осознавать, что женщине он нужен сам по себе, а не как дополнительные руки, губы или член.

Должно быть я выглядела настолько же потрясенной, насколько я себя чувствовала, потому что он встал, подошел ко мне и обнял.

— Прости, Анита, я не должен был этого говорить, действительно не должен был.

— Ты так чувствуешь?

Он покачал головой.

— Нет, клянусь тебе, нет. Натаниэль любит делиться. Жан-Клоду тоже нравится, когда ты позволяешь ему быть с тобой при других мужчинах, особенно при Ашере. Я не могу сказать ничего о Мике, он со мной это не обсуждал. Ричард, ну, в общем, наш Ульфрик в последнее время не любит делиться вообще чем-либо.

— Но ты ведь тоже так считаешь?

— Да, как и большинство мужчин, которым достаются лишь крохи твоего внимания. Задумайся, и ты увидишь, что мы всего лишь запасные мужчины в твоей постели.

— Это не так.

— Если это не так, то почему ты никогда не обращала на меня внимания, если не была под властью ardeur?

— Но сейчас я с тобой.

— Да, но это просто разновидность непредвиденной ситуация. Я знаю, что это что-то вроде секса из жалости.

— Я не занимаюсь сексом из жалости. — Я села.

— О, Боже, я не могу это иначе объяснить.

— Тогда, нам, наверное, стоит остановиться, — сказала я, садясь к спинке кровати.

Он спрятал лицо в подушку и приглушенно застонал от обиды. Он приподнялся и и сказал:

— Может ты и права. Нам стоит позвонить Ирвингу и рассказать ему всю правду об этой поездке.

— Ты согласен, что нам не стоит заниматься сексом прямо сейчас? — спросила я.

— Да, возможно, нам стоит позвонить Жан-Клоду и сначала спросить у него разрешения. Я думаю, что другие Мастера правы. Ты нам диктуешь. И я не лучше других. Мы ведь не всегда спрашиваем мнение Жан-Клода или кого-то еще. Ты говоришь «прыгай», и мы прыгаем. Ричард ненавидит это в отношении своих волков.

— Жан-Клод тоже это ненавидит?

— Он не говорил об этом.

Я потянула подушку на колени и обняла ее.

— Я позвоню Жан-Клоду, а ты Ирвингу, и скажи ему, что без одобрения Жан-Клода материал не пойдет в печать.