— Блейк, бизнес есть бизнес, в этом ты вся.

— Мы в глубоком дерьме, Ирвинг, так что да.

Он вздохнул, и его голос был уже серьезным, когда он сказал:

— Да, Джейсон объяснил суть проблемы. Хотя кто-то у нас в газете уже подозревает, что я с вами связан. Они нашли одну из моих бывших подруг и сделали с ней репортаж.

— Подругу? — переспросила я.

— Очевидно, никто не может общаться с тобой и не подмочить репутации.

— Я не знала этого, — проговорила я.

— И не должна была знать.

— Так что дело не только в твоей карьере?

— Нет, я встречался с кое с кем из наших на полном серьезе. Она была прекрасной разминкой, к тому же по редакции ходили довольно ядовитые слухи.

— Ядовитые, хорошо пошутил.

— Эх, она вчитывается в мои статьи, и мне приходится доказывать, что я действительно владею дипломом.

Я снова улыбнулась. Я скучала по Ирвингу больше, чем мне казалось.

— Мы можем разгрести этот бардак?

— Мои статьи помогут минимизировать последствия, но хорошую сплетню не так просто убить, тем более, когда за нее взялись ведущие СМИ.

— Что же нам делать?

— Я думал о серии статей, в которых Жан-Клод покажет себя с разных сторон. Ну знаешь, сначала Джейсон расскажет, каково это, быть его pomme de sang. Потом ты расскажешь о том, каково это, встречаться с ним. Для начала мы опровергнем слух о том, что Мастера нашего города уже поздно оправдывать в прессе.

— Сделай упор на то, что он прекрасно справляется со своим городом.

— Да, Джейсон уточнил для меня основные моменты, о которых не стоит писать. Если бы я не боялся вылететь с работы, это стало бы прекрасной историей.

— Вылететь с работы — самая меньшая из твоих проблем, если ты напишешь всю правду, Ирвинг.

— Это угроза? — спросил он.

Я задумалась.

— Нет, не осознанная, но я все еще Больверк твоего клана, Ирвинг.

Он понизил голос.

— Да, ты наказываешь плохих маленьких оборотней, я знаю.

— Это была не угроза, просто наблюдение. Я думаю, что Ричард добрался бы до тебя раньше меня.

— Да, наш Ульфрик, кажется, обзавелся хребтом.

— Сожалею.

— Действительно правда, что он получил часть твоего характера? — спросил Ирвинг.

— Вроде того.

— Тогда мои поздравления твоему самообладанию.

Я не была уверена, что это комплимент, потому просто проигнорировала его.

— Спасибо, итак, чего ты хочешь от меня?

— Мы начнем с того, что в первой статье расскажем о Джейсон и его больном раком отце, и Мастере, который не смог его сопровождать, поскольку все случилось слишком неожиданно, так что с ним поехала ты, для моральной поддержки. Так мы сыграем на сентиментальности.

— А Жан-Клод не будет выглядеть слабым в глазах других Мастеров?

— Анита, есть куча способов объяснить эту сплетню. Показав Жан-Клода в заботе о его подданных, мы, возможно, в глазах других Мастеров и сделаем его слабым, но зато рядовые подчиненные прочитают это, начнут ему больше доверять и будут думать: «он великий Хозяин, нам стоит попроситься к нему. Интересно, что будет, если я переберусь в Сент-Луис». Анита, революции всегда начинались с низов.

— А мы задумали революцию?

— Тот метод, которым Жан-Клод управляет своими территориями, является революционным, Анита. Я не единственный репортер, который настолько завязан во всем этом. Есть очень много людей, кто сидит без дела и оплакивает все те статьи, которые он мог бы написать, если бы ему не пришлось притворяться человеком.

Я прислонилась к спинке кровати, подушка все еще лежала у меня на коленях.

— Мне казалось, что ты единственный репортер, который во всем этот увяз.

— Нет, есть один человек-лебедь, и еще оборотни, и даже тигр.

— И все вы скрываете, кто вы на самом деле?

— Да.

— Нужно иметь огромную силу воли, — заметила я.

— Сложно это скрывать, но ведь получается.

Я вздохнула.

— Ты все правильно понимаешь.

— Хоть ты и его человек-слуга, мы этого афишировать не будем, ты будешь просто его девушкой.

— Я его человек-слуга, но юридически это не основание для того, чтобы лишать меня должности федерального маршала или выгонять из полиции, если бы я там служила.

— Я могу использовать эти слова?

— Нет, я говорю о том, что меня заставляет скрываться не закон, а предубеждения.

— Хорошо, я напишу статью о том, насколько дезинформированы мои коллеги, а потом напишу очерк о Джейсоне. Потом очерк о тебе, а дальше о любом, кто захочет высказаться.

— А как же твоя подружка?

— Я думаю, что поговорю с ней сразу, как только закончу наш разговор. Она нормально отнесется. Она вообще в деле.

— Прекрасно.

— Ты кажешься усталой, — заметил он.

Я оперлась головой о стену над спинкой кровати.

— Может и так.

— Я пойду выслежу своего редактора и дам этому ход. А вы, ребята, будьте осторожны.

— Я всегда осторожна, Ирвинг.

Он рассмеялся.

— Если это твоя версия осторожности, то может лучше стать опрометчивой.

Мы оба одновременно отключились, смеясь. Я положила трубку на рычаг и снова облокотилась о стену. Я даже прикрыла глаза. Я устала. Я даже не могла толком понять, от чего же.

Я почувствовала движение на кровати и открыла глаза, чтобы увидеть Джейсона, стоявшего на коленях передо мной. Его глаза были очень близко к моим. А еще он все еще был голым, потому что кроме подушки на моих коленях, ни о какой одежде мы не подумали.

— Мы приложим все усилия, мы справимся, Анита, — сказал он.

Я улыбнулась ему, хотя то, что я чувствовала, улыбку не вызывало.

— Иногда было бы неплохо не быть обязанным прикладывать все силы. Иногда приятно не попадать в такие история, вообще не иметь с ними ничего общего.

Он усмехнулся.

— Я знаю, о чем ты говоришь. — Усмешка стала еще шире. — Я задумал сделать кое-что очень непослушное.

— Что? — спросила я, и в одно это слово я вложила всю гамму подозрительности.

Он рассмеялся, и его лицо стало еще моложе, чем было обычно, проблеск некоего Джейсона, которого я никогда не видела. Джейсона, еще не попавшего в лапы Райны, которая его чуть не убила, что и сделало его оборотнем. Джейсона, который еще не стал утренним перекусом у Жан-Клода. Джейсона, который только начинал жить.