Сомнений быть уже не могло. Паршивкой была я.

Несколько минут я сидела, будто заледенев. Желание броситься прочь, что-то делать, спасать себя, боролось со здравым смыслом, который тогда ещё утверждал, что Радагар не может меня предать. А может, всё было наоборот… Может, как раз здравый смысл и подсказывал бежать?

Так или иначе я продолжала сидеть, наблюдая, как последние союзники Радагара произносят свои речи. Мальчишка на императорском троне совсем съёжился, но сейчас мне было совсем не до него.

– Но если юный Тализин, – сказала Эрика, выйдя вперёд. Лицо её выражало неподдельное волнение – очевидно, она не ожидала, что против действующего императора прозвучит столько голосов, – не может исполнять обязанности императора, потому что, как оказалось, не представляет интересы пяти родов из девяти… и вообще к ним не принадлежит. То кто заменит его?

Никто не посмотрел на Физэна напрямую, и тем не менее исподтишка добрая половина зала покосилась на него.

Радагар встал и театрально развел руками. Возвёл очи к небесам.

– Если такова будет воля Солнца и других светил… Я приму это бремя на себя.

По рядам присутствующих – а кроме глав домов в зале было несколько десятков их приближённых – пронёсся гул. Он затих так же внезапно, как и возник, когда Эрика воздела руку и произнесла:

– Я вижу, что Солнце вам благоволит. Однако вы в курсе, какие испытания вам следует преодолеть, прежде чем храм сможет выступить за вас.

Похоже, подобного мнения придерживалась не только она, хотя остальные и не стали высказывать его вслух.

А у меня набатом билось в голове.

«Я! «Испытание» – это я! Как он собирается отдать меня разом всем? По частям?»

– Я услышал вас, – Радагар отвесил Эрике глубокий поклон, – разумеется, не так просто узреть волю богов. Разумеется, я сделаю всё, что требуется, чтобы подтвердить, что достоин нести эту ношу.

– Хорошо, – согласилась Эрика, – тогда мы соберёмся здесь… Скажем, в следующую луну. И если к тому времени вы подтвердите свои притязания – совет выберет вас.

Я пискнула, наблюдая, как Физэн, блещущий достоинством и красотой в своём шёлковом плаще, разворачивается и идёт прочь.

Теперь уже речи быть не могло о том, чтобы ждать, когда она соблаговолит объяснить мне что-нибудь.

Я выплеснула содержимое чаши за окно. Собрала в неё разбросанные по полу осколки аглухара и завязала всё это вместе в платок. Открыла шкаф и торопливо принялась собирать всё, что потребовалось бы мне в пути.

– Дейдре! – крикнула я, а так и не дождавшись её появления, отдала служанке мысленный приказ немедленно бежать на кухню и добыть мне в дорогу еды и вина.

Бриана, повинуясь моей воле, отправилась седлать лошадей. Им я пока ещё доверяла, но задавалась вопросом – брать ли обеих с собой? Наверняка ни та, ни другая, не умеют путешествовать и не привыкли подолгу держаться в седле… Впрочем, как и я.

И всё же оставлять их, пожалуй, было нельзя.

Поколебавшись, я решила, что Бриана всё же останется в доме, чтобы через неё я могла следить за тем, чем занимается Радагар. А Дейдре взяла с собой.

Не прошло и получаса, как мы покинули дом. Лошади галопом несли нас к границе Кахиллы. Я не имела ни малейшего представления, куда ехать и что предпринять – оставалось лишь двигаться вперёд, рассчитывая ускакать как можно дальше, пока Радагар не хватился нас.

Только когда мы пересекали мост, ведущий за пределы города, мне пришло в голову, что если я могу следить за ним – то и он может следить за мной. Меня обдало холодом. Нужно было срочно придумать способ укрыться от магической слежки.

Я вспомнила несколько подобных заклятий и сейчас как никогда возблагодарила судьбу за то, что меня отправили на факультет проводников.

Однако так же я догадывалась и о том, что связь между нами слишком сильна, чтобы разорвать её обычными средствами – да и не хотела я порывать с Радагаром раньше времени, пока не определилась с тем, что собираюсь делать теперь.

Добравшись до противоположного берега, поросшего лесом, мы спешились в тени деревьев. Я приказала Дейдре заняться лошадьми, а сама достала обломки аглухара. Их было немного, но я уже убедилась в том, что мощь этого кристалла не сравнить с мощью моих трав.

Отбив от осколка настолько маленький кусочек, насколько смогла, я растёрла его в платке ножом и посыпала сначала свои волосы, потом голову недоумённо взиравшей на меня Дейдре и, наконец, гривы лошадей. Произнесла заклятье над каждой из нас, затем над лошадьми. Насколько хватит его силы, пока всё равно предугадать было нельзя.

Я порадовалась тому, что оставила Бриану во дворце, и отметила про себя, что при первой же возможности надо будет разведать, какие меры Радагар принимает, чтобы меня отыскать.

Осведомлен ли он о нашем контракте? Это был ещё один вопрос, который крайне меня занимал.

Весь день мы ехали через лес. Я изо всех сил старалась создать видимость, что знаю, что делаю, хотя невольно в голову приходила мысль – кого я пытаюсь обвести вокруг пальца? Дейдре всё равно. Она предпочла бы остаться дома и никогда меня не встречать. Наверное, мне казалось необходимым убедить хотя бы саму себя, что я всё ещё контролирую ход событий, который набирает скорость.

Я боялась расклеиться, потому что сомнения подступали со всех сторон. И стоило нам остановиться на ночлег, как я просто осела на землю. Уронила голову на сложенные на коленях руки и разревелась. В первый раз в жизни.

Я никогда никому не верила, и потому никогда и никто не мог обидеть меня настолько сильно, чтобы добиться слёз. А теперь все мысли сконцентрировались вокруг Физэна, Радагара или как там ещё его называть…

Я верить не хотела, что он использовал меня. Что с самого начала сделал меня фасадом своего заговора. Что всё это время смотрел мне в глаза и и уже был уверен, что как только начнётся второй акт его интриги – пустит меня в расход.

Что он чувствовал, когда касался меня? Я невольно отдёрнула одну руку от другой, как будто та превратилась в скользкую змею.

«Чародейка, – думала я, – да кому ты сдалась? Любая Бриана будет счастливей тебя. Мужчинам нужна одна красота. А ты…» Я подняла голову и сглотнула подступивший к горлу ком. Дейдре стояла на другой стороне поляны и внимательно смотрела на меня. Понятия не имею, что выражал её взгляд. Может быть, она испытывала презрение ко мне?

Меньше всего в этот момент мне хотелось это выяснять. Меньше всего хотелось с ней говорить. Я не хотела, чтобы со мной рядом вообще был кто-нибудь живой.

«Вон, – мысленно приказала я. Дейдре дёрнулась и нехотя, как сомнамбула, двинулась прочь. «Стоп, – остановила я и себя, и её, – собрать хворост. Разжечь костёр. Выбрать еду в мешке и приготовить ужин на двоих».