знают все христиане! От этой штучки ощутимо попахивало чем-то еретическим, колдовским…

Убрав дьявольскую игрушку назад, в ту коробку, из которой он извлек ее на свет, капитан с сожалением подумал, что мечта о домике снова отодвинулась надолго. Как бы ни желал он заполучить тот самый домик, спасение души было значительно важнее. Пожалуй, у него просто не было выбора.

С раннего утра, побывав в казарме, капитан отправился не проверять стражу, а прямиком в храм божий. Отец Луис был его давним знакомцем и духовным наставником. Пусть святой отец часто пенял сыну своему за небрежное посещение церкви, но сейчас, пожалуй, он был единственным человеком, кому Педро решил довериться.

Дожидаясь, пока священник освободится, капитан истово молился о защите от скверны.

Святой отче Луис подходил уже к пятидесяти годам своего жизненного пути. Подходил без особых чинов и заслуг. Он был всего лишь вторым священником не самого богатого храма. И хотя искренне переживал о чадах своих, полностью изгнать честолюбивые мысли о собственном повышении так и не смог.

Взволнованную речь духовного сына выслушал он со вниманием и, отпустив чаду грехи, назначил покаяние.

Странный предмет в непонятной коробке остался у святого отца.

Конечно, правильнее было бы передать непонятную штуку отцу Мигелю. А уж тот бы, как старший, пусть и решал бы судьбу предмета.

Но соблазн повышения был велик, а отец Луис знал, что вскоре ожидается визит в Палос-де-ла-Фронтера самого Томаса Торквемады…

Глава 15

Несколько дней вылазки группы на ознакомление с миром проходили скучновато. Да, у всех улучшился язык, понемногу пропадал подсознательный страх перед незнакомой обстановкой, но больше никаких интересных результатов не было. Во всяком случае, идей по организации будущей жизни никто не выдавал.

Рим немного беспокоился, что большая часть группы ощущает сейчас себя просто экскурсантами. Но торопить не собирался — пусть освоятся. Сам он по очереди с Быком водил Фифу на рынок, всегда прихватывая кого-нибудь третьего для страховки. Понемногу учился торговаться и смягчать слишком уж яркий акцент, который был, по словам сеньора Хосе, у всех в группе.

Самая большая проблема, которая неумолимо приближалась — подходили к концу запасы мыла. А цена на небольшой кусочек в одной из лавочек, торгующей местными предметами роскоши, оказалась такой, что Разумовский присвистнул и подумал: «Ох ты ж, мля…! Таким мылом стирать просто преступление!»

Дома было относительно тихо — у Матильды и Фифы установилось что-то типа графика пользования помещением. Старуха вставала совсем рано, затемно, кашеварила на кухне, подавая купцу горячий завтрак и собирая ему с собой увесистый «тормозок». Днем она, как правило, куда-то убиралась из дома. Рим даже не знал, всегда ли она делала так раньше, или это теперь появилась у бабки такая привычка: просто, чтобы не видеть неприятных ей людей.

И хотя старая служанка была недовольна, постоянно бурчала себе что-то под нос, случайно встречая утром или поздно вечером любого из них, осеняла себя крестным знамением и, кажется, потихоньку проклинала жильцов, все же открытых выступлений больше себе не позволяла.

Сеньор Хосе почти каждое утро запрягал коня в телегу, и вместе со своим вечно поддатым помощником, типа, охранником Симоном, уезжал по соседним деревушкам. Возвращался поздно, и не всегда довольный. Матильда, ворча, ставила ему ужин. Он бурчал и выговаривал ей за расточительное ведение хозяйства, выпивал кубок-другой вина и мирно отправлялся спать.

Новость, всколыхнувшая Рима, появилась на пятый день.

Сегодня была его очередь «выгуливать» Фифу, потому дома он оказался достаточно рано. Замочил в глиняной плошке три пары носков, с сожалением думая о том, что одна из пар вот-вот пойдет дырами: на большом пальце ткань уже просвечивала. Прополоскал, развесил и устроился на заднем дворе, ловя лицом неожиданно теплое полуденное солнце.

День и в самом деле был чудесный. Без дождя, без серости — настоящее бабье лето. Краем уха отметил голоса возвращающихся из города групп, но навстречу спешить не стал. Судя по интонациям, ничего особенного сегодня не случилось, а все, что нужно, расскажут во время обеда. Посидеть спокойно ему не дали.

Дзю устроился рядом на выгоревшей траве, также оперся о прогретую солнцем стену дома и сказал:

— Знаешь, капитан, я сегодня такое увидел… До сих пор сижу, и думаю — я чокнулся или мир с ума сошел?

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Рим, — рассказывай!

— Понимаешь, кэп, мы еще когда с Быком к морю ходили, ну… До этого…

Рим понял, что Михаил не хочет упоминать смерть Орка, и отметил про себя, еще одну деталь — никто не вспоминал о покойнике. Ни хорошо, ни плохо.

«Может, это и правильно, доброго слова этот мудила явно не стоит, а плохого говорить не хотят.»

— Короче, был там один кораблик, называется, если я не ошибаюсь, «Пинта».

— Ну?!

— Один из трех кораблей Колумба, назывался «Пинта».

— Ну, забавно… — Рим равнодушно пожал плечами. — Если еще не открыли Америку, то значит скоро откроют. А может, это и не тот корабль…

— Да вот я тоже подумал, что это не тот корабль, уж больно совпадение какое-то, — Дзю повертел в воздухе кистью, как бы показывая, насколько странным ему показалось это совпадение. — Я потому и говорить ничего не стал. Кроме того, — с досадой добавил он, — книжка же не работает, так что я даже проверить не смог, прав я или нет.

— Ну? А сегодня-то что изменилось?

— А сегодня, Рим, я встретил живого Христофора Колумба. Прикинь?! Мы с Чуком уже из кузницы возвращались, а навстречу нам топает среднего роста господинчик. Ну, такой, обычный совсем, одет поприличней, чем купцы, но тоже ничего особенного. Я бы и внимания не обратил, но его какой-то лавочник окликнул. Он, как только завопил: «Сеньор Колумб! Прошу ко мне…», так я даже обалдел малость.

— То есть, ты думаешь, это действительно тот самый Колумб?

— Кэп, если нас вкинуло в прошлое нашего мира, то может быть — да.

— Заманчиво… — протянул Разумовский.

Еще немного подумал и вновь протянул:

— Заманчиво…

— Ты тоже подумал, что имеет смысл в Америку свалить?

— В общем, да. Там, конечно, нихера не сахар, зато и церкви нет, и святая инквизиция отсутствует, и стража городская не шляется. Не знаю, есть ли смысл вязаться… Ты вообще что-нибудь помнишь про эту экспедицию?

— Мало и смутно, — честно признался Дзю. — Кто бы знал то… Но вроде как, этих экспедиций была не одна, а несколько. Первый раз он до континента даже не доплыл, нашел пару островов. И по-моему, одно из трех судов