– В квартире, в шкафчике. Там, в ванной стоят. Чего тяжести таскать зазря!

Кирилл не поленился и сходил к экспертам. Результаты были предсказуемы. В квартире использовали для уборки химические соединения, не обнаруженные в квартире. Тщательность уборки говорила о том, что занимались этим люди, привыкшие это делать… Либо люди, которые просто поддержали существующий порядок. Кирилл бросился обратно к домработнице Соловьева.

– Там почитай всегда уборки было много, – охотно наябедничала она. – Эдуард Николаевич вечно вещи разбрасывал, да и друг его не отставал. Я бы чаще приходила, да они запретили. Мешала я им.

Кирилл отправился в дом Соловьева и встретился с давешней свидетельницей. Старушка-вахтерша оказалась менее приветлива, чем накануне.

– Скажите, вы не впускали в дом посторонних людей? – сразу взял быка за рога Кирилл. Бабка немедленно оскорбилась.

– Никого не было, – пробурчала она. – Только свои, да девка эта, про которую я рассказывала. Вон у меня талмуд лежит, все записаны, кто к кому и когда. Я свое дело знаю.

Обругав себя за то, что не проверил амбарную книгу раньше, Кирилл еще раз пролистал ее. Глаза почти сразу наткнулись на интересующую его запись.

– Скажите, а вот это что такое?

Бабка нацепила на нос очки, сделавшие ее похожей на Дзержинского и уставилась в книгу.

– А, дак это уборщики приезжали в пятнадцатую квартиру. Разве ж это посторонние?

Кирилл подавил в себе желание стукнуть бабку по голове телефоном и понесся в пятнадцатую квартиру. Однако его попытки успехом не увенчались. Дверь ему никто не открыл. На звонки жильцы не реагировали, за дверью стояла тишина.

Кирилл злобно пнул злосчастную дверь. Тут, словно по мановению волшебной палочки приоткрылась дверь напротив, и из нее высунулась голова девочки лет двенадцати на вид. Ее светлые косички торчали кверху, словно антенны.

– А их нету, они на море уехали. А квартира на сигнализации, – вежливо сказала девочка, с любопытством поглядывая на Кирилла глазами-бусинками.

– Детка, а когда они уехали? – присев на корточки осведомился Кирилл. «Детка» хихикнула.

– Да давно уже. Недели две как будет. А я вас видела. Вы к нам приходили, когда в той квартире Богдана убили. Вы с мамкой моей говорили.

– А ты Богдана знала? – осведомился Кирилл вежливо. Девочка закрыла дверь, а потом снова распахнула ее.

– Да вы проходите, чего на лестнице торчать.

Кирилл прошел. В коридорчике показалась дородная мамаша, вытиравшая руки, вымазанные тестом.

– Что случилось? – встревожено спросила она.

– Скажите, а когда уехали ваши соседи? – вместо ответа спросил Кирилл. Женщина недоуменно подняла брови, а потом перевела взгляд с Кирилла на висевший на стене календарь.

– Первого числа и уехали. А что? Они мне ключи оставили. Что-то случилось?

– А они уборщиков не вызывали?

Женщина нахмурилась.

– А ведь знаете, – вдруг сказала она, – были уборщики. Как раз шестнадцатого и были. Стояли, звонили, еще возмущались, что адрес указан неправильно. Я как раз с работы на обед пришла, а они у дверей стояли. Две женщины были, с ведрами, швабрами…

– В котором часу?

– Я же говорю – в обед. Я в половине второго прихожу. Значит в половине второго.

– Они сразу вниз спустились?

– Ну да. Я им объяснила, что ошибка, мол, хозяев нет, ключи у меня, а я уборщиков не вызывала.

– Вы сможете их узнать?

Женщина заколебалась.

– Да я видела их минуту или две. Я даже на лица не смотрела. Две женщины, лет сорока. Обе полные. Ну, если увижу, может и узнаю…

Кирилл кинулся вниз к вахтерше.

– Вы разве не в курсе, что хозяева пятнадцатой квартиры уехали отдыхать? – нелюбезно осведомился он. Бабка немедленно схватилась за сердце.

– Ох, горюшко! – плаксиво протянула она. – Неужто они и есть убивцы? А ведь с виду две порядочные женщины… Ох, забыла я, прости, совсем из ума выжила…

– Вы не волнуйтесь, а скажите лучше, они сразу спустились или же какое-то время наверху пробыли?

Бабка прошамкала губами и глубоко задумалась.

– А ведь не сразу. Они только часа через три спустились. Обе взмыленные, как лошади. Видать работали. Одна остатки воды из ведра в клумбу вылила, вон в ту, что напротив окна. У меня и в мыслях не было, что они воры или кто…

Или кто… Кирилл глубоко задумался. Пятнадцатая квартира этажом выше. Что же получается? Туда пришли на уборку две женщины, которых никто не приглашал, они где-то провели три часа, вылили остатки воды в клумбу, а квартире Соловьева была проведена генеральная уборка. Кирилл нажал на старуху, но та не смогла припомнить больше ничего интересного, кроме того, что обе женщины пришли пешком, видимо от остановки.

– Какая-то бабская банда, – задумчиво произнес Шурик Ларичев, разбалтывая в стакане чай. Кирилл поделился своими наблюдениями с ним, когда вернулся в отдел. – Две бабы приходят якобы на уборку в пустую квартиру, неизвестная рыжая девица покидает квартиру Соловьева в день убийства. А еще имитатор, который по словам эксперта тоже может быть бабой. Кто-то очень ненавидел этого Тихомирова. А не сестрица ли это?

– Сестрица за бугром была. У нее алиби.

– А ты проверь ее алиби, – посоветовал Шурик. – Может, она ночью приехала как раз.

– Бабка говорит – не она это, – возразил Кирилл.

– Напрасно старушка плывет за кормой, концов ей никто не бросает, – неожиданно пропел Шурик. – Матросы бросают камнями в нее, причем иногда попадают… Бабка твоя слепая, глухая и тупая по ходу. Перепутать могла. Сказала же – рыжая девка. Проверь ее алиби.

– Проверю, – буркнул Кирилл, посмотрел на часы и пошел к выходу.

– Ты куда? – удивился Шурик.

– С коллегами Тихомирова пообщаюсь. Есть там парочка недоброжелателей. Враги донесли уже, – ответил Кирилл.

Даниил Холодов был красивым длинноволосым парнем, с точеным профилем и изящными манерами. Во всем его облике просматривалось нечто аристократическое. Кирилла он встретил в гримерке, которую делил с еще тремя парнями. Старшему лейтенанту Миронову стало неловко, когда полуголый парень предложил ему присесть. Под кожей даже запульсировало желание склониться в реверансе и произнести: «Ваше сиятельство». Во взгляде Холодова явственно просматривалось бесконечное презрение к потертым джинсам милиционера, линялой рубашке, которая к тому же лопнула под мышкой. Кирилл вдруг понял, что за полдня езды в общественном транспорте, беготни и бесед со свидетелями, от него наверняка пахнет, как от целого конезавода. Но отступать было некуда.

– Тихомиров был сущим гадом, – спокойно произнес Даниил. – Сделать гадость ближнему из простого развлечения было его любимым занятием.