Толку от компьютера не было. Жидкокристаллический монитор был разбит. Дорогая игрушка никуда не годилась.

– Из него можно что-то выжать? – устало спросил тогда Кирилл у эксперта. Тот молча пожал плечами.

– Если поврежден только монитор – почему бы и нет? Другое дело, если проблемы с процессором или материнской платой. Вынуть «мать», поставить на другой компьютер – и можно будет посмотреть, что там.

Эксперт оказался прав. После разговора с Миленой, Кирилл почувствовал настоятельное желание проверить, какие тайны скрывал дневник Богдана Тихомирова. Однако времени ни на что не хватало. Через несколько дней, он, донельзя вымотанный, вспомнил об этом и позвонил экспертам.

– Киря, ну ты даешь! – возмущенно воскликнул Жора Милованов. – Да твой компьютер еще два дня назад собрали. Я же звонил Шурику, чтобы он тебе передал.

– Шурик в командировке, – ответствовал Кирилл, – сегодня вернется. Что там с дневником? Имеется в наличии?

– Имеется. Я тут почитал на досуге, надо же было разобраться, что и как… И гложут меня определенные сомнения.

Жора недовольно посмотрел на Кирилла, достающего из кармана сигареты. Вспомнив, что эксперт безуспешно старается бросить курить, Кирилл виновато убрал пачку обратно в карман.

– Что там у тебя за сомнения, – спросил Кирилл.

– Ты в компьютерах как? Шаришь?

– Балуюсь. Могу пасьянс разложить или в «Квейк» порубиться. Не так, чтобы очень, а что?

– Се-е-ерость, – презрительно протянул Жора. – У меня пацан без кодов доступа базу Пентагона взломает… Тоже мне профи нашелся!

– У меня было трудное детство, – парировал Кирилл.

– Ага… Восьмибитные игрушки… Ну да ладно. Вот тебе такая заковыка. Несколько записей из жизни нашего милого покойничка датированы последовательно: двенадцатым, четырнадцатым и шестнадцатым июля. То есть последним днем его жизни.

– Что в этом странного? – быстро спросил Кирилл. Курить хотелось зверски. – Вполне возможно, что он делал записи и перед смертью.

– Ничего странного в этом нет, только вот какая штука. Файлы эти кто-то открывал шестнадцатого числа, буквально в одно и то же время, когда Тихомирова убивали. Знаешь, Киря, когда выделяешь правой клавишей мыши файл, там вылезает такое окошечко с разными командами, среди которых «свойства файла»…

Кирилл почувствовал, как внутри что-то зажгло сильным огнем. Такое чувство появлялось у него всегда, когда мозги фиксировали что-то очень и очень важное.

– Ну, – поторопил он не спешившего с разъяснениями эксперта, – что ты там нашел.

Милованов с удовольствием посмотрел на пышущего жаром оперативника. Надо же, зацепило! Жора невольно подумал, что он сам свою работу выполняет достаточно спокойно, без этого азарта. Впрочем, кто он такой? Лабораторная крыса, а Кирилл – легавая, в лучшем смысле этого слова, почуявшая четкий след.

– Так вот, Киря, этот кто-то не просто решил прочесть, что написано в этих документах. Знаешь, что выдало мне это открывающееся окошечко? «Файл изменен шестнадцатого июля»! Понял, что это значит?

– Да, – выдавил Кирилл. – В этих файла было что-то совсем другое, и кто-то это «другое» изменил.

Милованов вздохнул.

– То-то и оно, что совсем необязательно. Этим «кем-то» мог быть сам Тихомиров. Совсем необязательно, что он писал что-то другое взамен уже выданного им. Достаточно было проверить в документе орфографию, или поставить дату, или же просто точку, чтобы компьютер выдал такую информацию. Но меня настораживает тот факт, что изменения были сделаны только в трех последних файлах. Я проверил статистику всего дневника. Тихомиров не только не изменял написанного, он никогда не открывал предыдущих файлов. А вот последние были не только открыты позже, но и изменены.

– Жора, а можно узнать, он ли делал три последние записи? – осторожно спросил Кирилл.

– Ну, ты слишком многого от меня требуешь, – возмутился Милованов. – Это же не записка ручкой на пачке сигарет. Это цифровые технологии, между прочим. Дам я тебе телефончик одного сведущего в этом деле человечка. Он хоть и старенький уже и характер у него скверный, но он прекрасный стилист. Много лет в газете проработал и уж если он тебе не поможет, то я не знаю тогда.

– Пальцы с компьютера сняли? – без особой надежды спросил Кирилл. Жора оживился.

– А как же! И вот какая штука интересная получается. На компьютере всего три отпечатка нашлось несмазанных. Один принадлежит Соловьеву, два Тихомирову, а остальное удалено мягкой бархатной тряпочкой, которую мы в квартире покойного и нашли. Особенно усердствовали с «клавой».

– С какой Клавой? – тупо удивился Кирилл. – У тебя же мужики в помощниках!

Милованов с сожалением посмотрел на Кирилла.

– Киря, ты тормоз, каких поискать… Нет, ты хуже, ты даже не тормоз, ты – реверс! «Клава» – это не баба, это клавиатура. Настанут ли времена, когда наш отдел снабдят техникой и вы все, бездари несчастные, научитесь ею пользоваться! О, я вот сейчас тебе анекдот расскажу на эту тему!

– Может, лучше сперва с «клавой» решим? – робко попросил Кирилл. Сейчас Жора сядет на своего любимого конька и начнет задавать разные тесты на сообразительность, а Кирилл еще ни разу их не отгадывал.

– Не лучше. Проверим твою эрудированность. Звонит, значит, мужик на радио и говорит: «Поставьте мне песню Аллы Пугачевой, про то, как у нее завис компьютер». Ему в ответ, мол, нет такой песни у примадонны. А он в ответ: «Ну, как же? А эта: «Кликну, а в ответ тишина, снова я осталась одна. Сильная женщина плачет у окна!»

Кирилл моргнул, уставившись на Милованова.

– Причем тут компьютер? – тупо спросил он, прежде чем понял, что сморозил невероятную глупость. Нужно было хоть из вежливости посмеяться. Жора сморщился и картинно плюнул на пол.

– Идиот! – беззлобно выругался он голосом Папанова. – Ладно, давай про «клаву». Короче говоря, клавиатуру и мышь протерли особенно тщательно, с каким-то спиртовым средством, скорее всего как раз для чистки мыши и клавиатуры. Мы такое нашли в квартире, но я его еще не проверял, только пальцы снял.

– Чьи пальцы? – спросил Кирилл.

– Некоего «икса». Смазанные, правда. Удалось зафиксировать часть безымянного пальца. Но я тебе и сейчас скажу, что эти пальцы в квартире присутствовали в тех самых труднодоступных местах, которые не любят протирать.

– Значит еще «икс», – протянул Кирилл. – А с отпечатками сестры Тихомирова ты сравнивал?

– Сравнивал. Не ее. Не Соловьева. Но пальчики свеженькие, других на флакончике нет. Словом, ищи Кирилл, старого жильца этой хаты. Того, кто жил там месяца четыре-три назад. Кто-то по этой квартирке ходил, причем свободно, хозяев не стеснял и к лишним вещам не прикасался.

– А ты распечатку дневника для меня сделал?

– Сделал, вон она лежит.