На следующем этапе развития, в течение зимы и начале весны 1942 года, численность обычного партизанского отряда значительно возросла. Вполне естественно, что отряды, возглавляемые способными офицерами, а также офицерами, получавшими особые полномочия советского режима, стали быстро развиваться. В ряде случаев – особенно к концу весны 1942 года – за несколько недель мелкие группы превращались в крупные формирования численностью в тысячу и более человек. В таких случаях новый, значительно увеличившийся отряд получал название «бригада» и делился на несколько подчиненных отрядов. Как и в рассматриваемых ниже бригадах, чье развитие шло более сложным путем, один из отрядов обычно был значительно больше других и имел тесную связь с командиром бригады. Ряд партизанских командиров не только увеличивали численность своих отрядов, но и часто брали под свое командование другие отряды. Возникавшие в результате этого формирования имели различные названия. На раннем этапе они назывались соединением, но для удобства мы будем называть их бригадами. Бригада не всегда действовала всем составом – многие операции проводились отдельными отрядами, получавшими лишь общие указания командира бригады. Но в обороне против атак немцев, за исключением чрезвычайных ситуаций, когда отряды разбивались на очень мелкие группы и пытались спастись отступлением, входившие в состав бригады единицы стремились действовать вместе. Целиком всем составом бригада обычно действовала и при нападениях на железные дороги. Для проведения собственно взрывов железнодорожных путей требовалось всего несколько человек, но крупные силы были нужны для сдерживания немецких сил, охранявших дороги. Еще более важной причиной сохранения отрядов большой численности была необходимость иметь достаточное количество людей под началом одного командира для замены групп при выполнении длительных операций на больших по протяженности участках железных дорог. Со временем важность таких операций существенно возросла.

К концу лета 1942 года осталось очень мало районов, где бы преобладали отряды численностью менее 350 человек. Несколько таких отрядов, в основном получавших специальные задания, как правило, имелось в большинстве районов. Численность других отрядов, находившихся в процессе формирования или понесших потери, часто снижалась и составляла менее 350 человек, но терявшей личный состав бригаде обычно удавалось пополнить свою численность за короткое время. Если ей не удавалось достичь своей прежней численности, она обычно переставала существовать или присоединялась к более крупному подразделению.

Однако численность лишь очень небольшого количества отрядов превышала 2000 человек в течение продолжительного времени. Такая верхняя граница отчасти возникла в результате того, что летом 1942 года, когда численность большинства отрядов достигла 350–2000 человек, масштабные действия немцев против партизан стали причиной того, что общая численность партизан больше не увеличивалась, и в результате отдельным отрядам стало трудно наращивать свои размеры. В свою очередь, созданные в немецком тылу центры управления партизанским движением стремились заморозить уже достигнутую отрядами численность.

В отряде численностью более 2000 человек у командира и его заместителей не было бы возможности иметь четкие представления о потенциале каждого входившего в его состав подразделения и быть лично знакомыми с каждым из подчиненных им офицеров. Личное знакомство и постоянный контакт являлись непременным условием для гибкости командования, необходимого в партизанской войне, и были особо важны, поскольку слабые военные навыки партизан делали их не подготовленными для выполнения тщательно разработанных приказов. Личный контакт, кроме того, был необходим для поддержания боевого духа и дисциплины. Советский режим был защищен от потенциальной опасности мятежа, способного возникнуть из-за глубокой преданности командиру отряда, поскольку ни один отряд не был достаточно силен для организации крупного восстания. В то же время группа численностью более 350 человек вполне могла включать в свой состав достаточно разнородные элементы для того, чтобы развитие характерного для замкнутой группы духа пассивного сопротивления приказам встречало сопротивление или, по крайней мере, об этом сообщалось вышестоящим начальникам.

Одной из важнейших причин ограничения количества отрядов и тем самым сохранения сравнительно крупной численности отдельных отрядов была нехватка грамотных командиров и комиссаров. Таких лидеров можно было найти для нескольких сотен бригад, численность каждой из которых в среднем составляла 800 человек, но просто невозможно было набрать достаточного количества людей, способных возглавить тысячи отрядов со средней численностью в 100 человек. К тому же с точки зрения престижности большие отряды выглядели более эффектными. Были ли они более полезны с точки зрения эффективности действий – трудно сказать. Как отмечалось выше, ряд операций требовал участия групп, по численности равных бригаде, но такие операции проводились нечасто. В обороне дополнительная численность оказывалась полезной, хотя партизанам в случае поражения в составе бригады отходить было труднее, чем при действиях, требовавших участия всего нескольких десятков человек. В целом главным преимуществом бригады численностью 350–2000 человек, пожалуй, было то, что она включала в себя максимальное количество партизан, чьи действия могли эффективно контролироваться одним командиром.

Важен был не только размер отряда, но и его мобильность. Сначала большинство отрядов действовало внутри очень небольших по размерам районов. Это прежде всего относится к территориальным отрядам, которые создавались в одном районе и предназначались для действий непосредственно в нем, но, пусть и в меньшей степени, это также относилось к действиям состоявших из бывших красноармейцев отрядов, которые месяцами оставались в одном районе. Как уже отмечалось, ограничение действий партизанского отряда одним небольшим районом являлось главной особенностью первоначального плана организации партизанского движения. В рамках этого плана такое ограничение выглядело вполне логичным. Но когда территориальная система в большинстве оккупированных регионов распалась, оказалось нежелательным, чтобы немногие уцелевшие территориальные отряды и новые, формируемые по другому принципу, оставались в своих районах. Во многих регионах это было просто невозможно, поскольку открытую местность противник мог прочесывать без труда. Но даже когда отряд имел возможность оставаться на одном месте, это вскоре оказывалось нецелесообразным. Советские руководители, по всей видимости, считали, что хорошее знание партизанами местности станет значительным преимуществом; на практике тем не менее даже некоторые специально отобранные партийные работники и сотрудники НКВД в таких группах стремились укрыться в удобных и более или менее постоянных убежищах, чтобы не привлекать внимания немцев. Многие руководители партизанского движения таким образом вскоре обнаружили, что их отрядам пусть и внутри небольшого района, но целесообразнее чаще передвигаться, чтобы не прозябать в бездействии. Не менее важен был и второй фактор, убеждавший командиров выводить отряды из районов их базирования. Если партийные работники и офицеры НКВД часто не имели личных привязанностей в районах своей службы, то рядовые партизаны имели там семьи, которые могли пострадать от рук немцев, оказавшись жертвами карательных операций. Поэтому большинство партизанских отрядов было переведено в районы, удаленные по меньшей мере на несколько километров от мест их создания.