— Никаких вопросов. Можешь рассказать мне все сама, если захочешь.

Вздохнув, я сворачиваюсь калачиком на кровати, и она повторяет мое движение на другом конце.

Было бы так легко перевернуть страницу, держать все это запертым внутри, но что-то внутри меня умоляет просто сорвать пластырь и выпустить все наружу.

Я призналась Кейну, и было важно, чтобы он первым услышал, что произошло после мамы. Теперь пришло время сказать кому-то еще и попытаться правильно двигаться вперед.

Я делаю глубокий вдох и просто позволяю словам течь.

— Чуть больше полутора лет назад я была на вечеринке у себя дома, в Харроу-Крик. Я была уверена, что его там не будет, но мне следовало бы знать лучше. В конечно итоге мы оказались на заднем дворе и…

— На заднем дворе? — спрашивает она с ухмылкой.

— Да, в луже, если быть точной, потому что, пока мы были там, начался дождь.

Элла кивает, и в ее глазах искрится веселье.

— В общем, я забеременела от него. — Она не ахает и не выказывает никакого шока, доказывая, что я была права насчет того, как много она слышала о нашем споре. — Но у меня случился выкидыш на двадцатой неделе.

Теперь наступает шок.

— Твою мать, двадцать недель? О, боже, Лет. — Она тянется к моей руке, и ее глаза наполняются слезами. Однако я чувствую себя на удивление стабильно.

— Я ничего ему не говорила. Была слишком напугана.

— Он ничего не знал? — Ее глаза так широко распахиваются, что, клянусь, вот-вот выскочат.

— Я никому не говорила. Не знала, как это сделать. Знала, что моя мама была бы разочарована мной. И знала, что Кейн возненавидит меня, если вообще признает, что я говорю правду. Я просто… испугалась. А потом все это внезапно закончилось, и я решила, что могу просто двигаться дальше, понимаешь?

Элла качает головой.

— Нет. Нельзя справиться с чем-то подобным в одиночку, Летти.

Невеселый смех срывается с моих губ.

— Мне ли не знать. В конце мая я наконец-то достигла дна и потащила свою жалкую задницу домой, чтобы признаться маме. Она очень сильно помогла, и вот я здесь.

— Черт, Летти. Итак, прошлой ночью?

— Кейн и я… — Я замолкаю, как мне вообще начать объяснять, что происходит между Кейном и мной. — Он обвиняет меня во многих вещах, которые с ним случились. Я почти уверена, что он никогда не имел этого в виду, и все эти эмоции просто гноились в нем и выплескивались на меня как ненависть.

Я снова вздыхаю.

— В детстве я встречалась с его лучшим другом, но он умер. Кейн винит меня, потому что в ту ночь, когда я рассталась с ним, он напился и въехал на своей машине в дерево.

— Господи.

— В ночь той вечеринки его младшего брата поймали с наркотиками и отправили в колонию для несовершеннолетних на год. Кейн был со мной, когда все это происходило. Опять же, это моя вина. И так цепляется одно за другое.

— Неудивительно, что ты не хотела говорить ему о ребенке.

— Да, но я ошибалась. Я должна была хотя бы попытаться. Тот спор, который ты слышала, произошел, когда я впервые рассказала ему об этом. Он предположил худшее и…

— Он думал, что ты сделала аборт?

— Да.

— Еще одна причина для ненависти.

— Потом он уехал и чуть не умер. Снова моя вина и…

— Ты ведь понимаешь, что из этого получится хорошая книга, верно?

— Книга? Это чертова катастрофа. — И я даже не упомянула о «Ястребах» или участии Виктора.

— Всегда есть время для счастливого конца. — Я смотрю на нее в полном недоумении. — Что? Я немного романтик, подай на меня в суд.

Я не могу удержаться от смеха, глядя на ее глупое выражение лица.

— И что? Прошлой ночью у вас был горячий, страстный секс на почве ненависти? — предполагает она.

— Э-э… да, что-то в этом роде.

— Девочка, парни Данн будут разбиты, когда узнают, что ты трахалась с плохим мальчиком.

Мое сердце падает.

— Мне нужно с ними поговорить. Они знают, что я была с ним… После того как в прошлый раз они видели доказательства.

— Я не завидую тебе, но если они нуждаются в утешении, ты знаешь, к кому их послать. — Она шевелит бровями, и я разражаюсь смехом.

— Значит, вчера вечером у тебя не было ничего с Кольтом?

Ее лицо грустнеет, заставляя меня пожалеть, что я спросила.

— Нет, в последний раз, когда я его видела, какая-то рыжая сосала ему лицо.

— Придурок.

— Да уж.

— Ты заслуживаешь лучшего, чем он.

— Может, и так, но сейчас я просто хочу его.

Я грустно улыбаюсь ей.

— Я должна оставить тебя и позволить переодеться в свою собственную одежду. — Она смотрит на мой слишком большой наряд. — Я имею в виду, ты потрясающе выглядишь, но…

— Да, мне нужно надеть свое собственное нижнее белье.

— Ты сбежала оттуда в спешке прошлой ночью, да?

Я нервно сглатываю, когда ко мне возвращаются воспоминания о моем уходе с вечеринки.

— Да, — шепчу я.

Элла встает с моей кровати и идет к двери.

— Если тебе что-нибудь понадобится, группа поддержки, например, когда ты будешь разговаривать с парнями, просто крикни мне.

— Спасибо, Элла. Я очень ценю это.

— Всегда пожалуйста. — Она мило улыбается мне и исчезает.

Я откидываюсь на спинку кровати и на несколько секунд закрываю глаза, пытаясь набраться храбрости, чтобы пошевелиться и пойти к Луке и Леону.

Я должна сделать это сегодня, не могу ждать до завтрашнего урока. Это несправедливо по отношению к ним.

Проходит почти два часа, когда я, наконец, выхожу из своей комнаты. Запах энчилад Вайолет наполняет общежитие, заставляя мой желудок урчать, но я знаю, что не могу остановиться, чтобы поесть, иначе я никогда не сделаю то, что мне нужно.

— А, вот и она. Мы думали, ты нас бросила, — говорит Брэкс, когда я выхожу.

— Да, эм… — Все взгляды устремляются на меня, и я нервно сглатываю. — Мне нужно выйти, так что не беспокойся обо мне.

— Я оставлю тебе немного, и ты сможешь поесть позже.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но твердый взгляд на лице Вайолет останавливает меня.

— Спасибо, — говорю я, направляясь к двери, прежде чем она убедит меня остаться.

К тому времени как подъезжаю к дому Даннов, я уже на грани нервного срыва. Перед домом полно машин, и боюсь, что в доме слишком много народу.