«Небольшого роста, скорее сухой, чем полный, жилистый, с коротко стриженными под ежик седеющими волосами, — таким запомнил его один из подчиненных. — Черные колючие глаза под черными с проблесками седины массивными бровями пронизывали меня насквозь».

Его военная судьба не была ни легкой, ни простой. И трагедия начала войны не обошла генерала стороной.

«Я пробивался из окружения, — рассказывал Гордов жене, — с горсткой товарищей, ночуя в поле, в лесу, с бутылкой спирта ходил в разведку, три дня не ел хлеба, измучился до предела, еле-еле душа в теле».

Он писал жене, эвакуированной в Куйбышев:

«Дела, как ты знаешь, идут нехорошо. Погодин убит, Микульский убит, ехал со мной в одной машине… Наводил справки о Тупикове, надежда еще теплилась, теперь ее нет: Василий погиб… И рядом со мной многих не стало. Распространяться об этом, ты понимаешь, не следует.

Хорошо, что удалось поговорить с тобой из Харькова. Хрущев спросил, имею ли я связь с семьей. Какая связь! Хрущев приказал вызвать тебя, и через тридцать минут я слышал твой голос. Чуть не разревелся при всех присутствующих (Тимошенко, Хрущев), было так радостно и обидно за плохую слышимость и обрывы, сквозь которые все-таки прорывался твой голос… Много пережито, но еще больше предстоит пережить. Предстоит победить или умереть. Лучше победить, дорогая моя Нина и Ируха».

Дочка Ира, к которой обращался генерал, была приемным ребенком. У Гордовых долго не было своих детей, и они пошли в дом ребенка. Выбрали девочку, с тяжелой наследственной болезнью. Врачи отговаривали. Она вдруг протянула к ним руки, и Гордов принял решение:

— Берем.

Василий Николаевич писал дочке с фронта:

«Папка тебя любит и хочет скоро с победой приехать к тебе и играть, гулять с тобой. Ты уже, наверное, большая и озорная. Посылаю тебе гостинец, шоколад и мыло, чтобы ты не болела. Зайку твоего я храню и привезу обратно. Шоколада посылаю, к сожалению, немного. Вот возьмем Берлин, тогда я тебе пришлю целый пуд.

Слушайся маму и люби папу. Пиши мне, Ирочка, и береги маму».

Судьба девочки сложилась трагически. Она подхватила тяжелое инфекционное заболевание, у ослабленного организма не было сил сопротивляться, и она сгорела буквально за сутки. Жена долго не решалась сообщить Гордову. Все-таки написала. Ординарец потом рассказал, что генералу стало плохо, он потерял сознание.

«Я живу сейчас очень напряженной работой, — писал Гордов жене, — имел большую неприятность: летел на У-2 и был сбит, остался невредим, если не считать небольшого повреждения ноги, так что о бодрости и веселости говорить не приходится».

В разгар тяжелых боев на юге страны понадобился командующий Сталинградским фронтом. Член военного совета фронта Никита Сергеевич Хрущев предложил Гордова, которого считал энергичным и храбрым. Генерал-майора Гордова вызвали к Сталину. Вождю нравились командиры с сильным характером и волей. Сталин назначил его командующим фронтом и сразу произвел в генерал-лейтенанты. Через много лет после войны маршал Жуков вспоминал, как прилетел под Сталинград:

«Доклад Гордова произвел благоприятное впечатление, чувствовалось знание противника, знание своих войск и главное — вера в их боеспособность».

Гордов был жестким, но умелым военачальником. Не терпел затишья, жаждал наступления. За Смоленскую наступательную операцию в сентябре 1943 года был произведен в генерал-полковники. В апреле 1945 года получил золотую звезду Героя Советского Союза. Его армия участвовала во взятии Берлина, в освобождении Праги.

Маршал Иван Степанович Конев назначил генерала Гордова начальником пражского гарнизона. После возвращения на родину он возглавил Приволжский военный округ. Его избрали депутатом Верховного Совета. И вдруг он оказался в опале.

Пожалуй, его неприятности начались с Кулика, которого когда-то знала вся страна.

Маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик в Гражданскую войну оказался под Царицыном вместе со Сталиным, что определило его судьбу. В Первой конной армии под началом Буденного и Ворошилова Кулик командовал артиллерией. И в глазах Сталина Григорий Иванович был артиллеристом номер один.

Под псевдонимом «генерал Купер» Кулик отправился главным военным советником в республиканскую Испанию. После возвращения в 37-м получил орден Ленина и возглавил артиллерию Красной армии. В январе 1939 года Сталин произвел его в заместители наркома обороны.

В январе 1940 года Кулик докладывал Сталину о том, как неудачно разворачиваются боевые действия с Финляндией. Вождь высокомерно остановил его:

— Вы впадаете в панику. Я вам пошлю книгу об основах психологии. Греческие жрецы были умными людьми. Получив тревожную информацию, они шли принять ванну, а искупавшись, оценивали события и тогда уже принимали решения. Человек через свои органы получает различные ощущения — и разное дерьмо. Есть и сдерживающие центры, которые у Кулика слабые. Нужно отбросить весь мусор и решать на базе основных факторов, а не под влиянием настроений момента.

Маршал Кулик оказался прав. Война с Финляндией стоила большой крови. 21 марта 1940 года он получил золотую звезду Героя Советского Союза за то, что артиллерия крупных калибров взломала финские укрепления и проложила путь пехоте.

В первый же день Великой Отечественной Сталин отправил маршала Кулика на Западный фронт. Григорий Иванович и не заметил, как вместе с частями 3-й и 10-й армий сам оказался в немецком тылу. Радиостанции у него не было, сообщить о своем местонахождении он не мог. Никто не знал, где маршал. В суматохе и хаосе найти Кулика не удавалось. Поползли слухи, что маршал Кулик перешел к противнику. Сталин рвал и метал. А маршал вместе с бойцами 10-й армии почти две недели выходил к своим. Натер ноги, не мог идти, рассказывал потом, что в какой-то момент от отчаяния был готов застрелиться. И все же в июле 41-го переправился через Днепр и попал к своим.

В других армиях выбравшихся из плена награждают за мужество и перенесенные страдания. Но Сталин не доверял окруженцам, и его отношение к Кулику изменилось.

Маршал Кулик был бездарным военачальником. Но Сталин упрямо доверял ему один полководческий пост за другим, а потом гневался из-за его неудач и провалов. Заместитель наркома обороны маршал Григорий Иванович Кулик и начальник главного политуправления армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис — две главные фигуры, на которых принято возлагать чуть ли не всю ответственность за провалы и поражения первого периода войны. Это произошло потому, что еще во время войны Сталин публично сделал их козлами отпущения.

В 1942 году Кулика лишили маршальских звезд, звания Героя Советского Союза и всех наград. Разжаловали в генерал-майоры. За Кулика вступился обязанный ему Жуков, и, казалась, опала была снята. Но военная контрразведка теперь следила за бывшим маршалом, а он, темпераментный по натуре, был несдержан на язык. В своем кругу высказывался откровенно.

10 апреля 1945 года известный военачальник генерал армии Иван Ефимович Петров написал заявление на имя Сталина. Петров обвинил Кулика в том, что тот «ведет недостойные члена партии разговоры, заключающиеся в восхвалении офицерского состава царской армии, в плохом политическом воспитании советских офицеров, неправильной расстановке кадрового высшего состава армии».