него много чего говорят. Хотя сейчас он себя совсем никак не проявил.

— Что дальше? — спросил другой подошедший человек. Голос у него был шепелявый и хищный голос. Ахимас увидел его обитые железом ботинки.

— Обыщите их! — велела женщина в черном.

— У этого оружие, деньги, — сказал один из бандитов, полазав по карманам Ахимаса и достав кошель.

— Хо! Какой пистолет! Будет мой! — сказал он, взяв в руку Немил 35.

Лежа на раскаленной мостовой, Ахимас обратил внимание на плечо бандита.

«Татуировка в виде руки по локоть, расположенная на левой же руке?»

— Эй ты, че обнаглел? Где деньги? — крикнул другой бандит, — Дай сюда!

— Потом поделите. Чертежи у них? — спросила женщина.

Бандит достал папку с бумагами из ранца Ахимаса.

— Да! — ответил он и передал женщине папку.

— Ха-ха-ха! — зло расхохоталась незнакомка, — «Парнокопытный юпелатль и другие вымершие виды». Кто бы знал, что этот волк облезлый таким изобретательным будет! Ну отлично, чертежи на «Красном Бирмарге» пока будут.

«Что еще за Бирмарг?» — подумал Ахимас. Его мысли прервал вопрос:

— А с лошадьми, что делать?

— Берите и делайте что хотите, — ответила ведьма.

— Продадим? — спросил один из бандитов у другого.

— Кому «Камнегрызам»?

— Хоть бы и им! Они за эту лошадь дорого дадут!

— Да ее весь Грегор знает! Этож Глазунья!

— Ну куда ее тогда?

— Позже решим!

— Ну, что сделаем с двумя утырками?

— Как и порешили, на дно.

— Эй, ты дурень, — обратилась женщина в черном к жирному бандиту, — красавчика отвозите к главному, а там мы его в Рунаборг отправим посылкой. Помнишь кто он?

— Да, какой-то глист из ордена, — сказал бандит, подойдя к женщине в черном.

— За него награда назначена. Сечешь? — сказала женщина, подражая манере бандитов.

— Секу! Но второго то в бухту на дно? Свяжем их?

— Они парализованы. Магия сильнее любых кандалов. Военного можете прямо так в воду бросать, пойдет на дно лучше, чем с камнем в ногах!

— Ну а вдруг? Нож под ребра-то вернее! — хищно сказал один из бандитов. — А то еще всплывет!

Он достал из-за пояса кривой бонгайский кинжал и, сев на корточки дважды всадил его под ребра парализованного Хельбрама. Его щегольской белый мундир окрасился в алый цвет.

— Вот так! Да еще прокрутить, чтобы побольнее! Что, и сделать ничего не можешь? — он желчно обратился к Хельбраму. — Такую боль вкусишь! Ах! Сладко! — бандит вынул и облизнул окровавленный нож.

— Под магией они не чувствуют боли. Не утруждай себя, — сказала женщина в черном.

— А! Горько! — взревел бандит и башмаком, обитым железными клепками, пнул Хельбрама по голове.

— Давай грузи их в гробовозку, кондитер! Шустрее! — сказала она сев на корточки около Ахимаса.

— Благодарю за чертежи! — обратилась к нему женщина. — Я оценила вашу помощь! Но, знаешь, а лучше перестраховаться.

Она протянула к его лицу руку. Ярко вспыхнуло сияние и Ахимас почувствовал, будто изнутри что-то украли.

— Я ждала большего от тебя! — сказала она. — Столько энергии своего поля потратила на «дымный кисель». Чувствую себя обесточенной! Но я и не думала, что твое вето поле такое слабое и заурядное. Совсем как у обычного человека. На него и магии-то всего ничего тратить стоит.

Она прикоснулась к его голове, и он почувствовал, как все его тело, покрылось темной оболочкой. Ахимас понял, что отключается. Все вокруг начало темнеть, а звуки отдалятся.

— А у этого то и вообще поле, считай, что отсутствует. Опустошенный что ли? — спросила ведьма отдалившись.

«Это оно… она… про Хельбра… чтоль?» — вяло подумал Ахимас.

В себя наемник начал приходить в полной темноте. Вокруг было множество каких-то звуков. Но сейчас все они сливались для Ахимаса в сплошной гул.

«Я… я все так же не могу пошевелиться», — подумал он. Он напрягся и прислушался. Из гула стали различимы: цокот пары лошадей, разговор двух бандитов и стук колес по мостовой.

«Меня куда-то везут».

Повозка накренилась набок и Ахимас, откатился в один из углов, ударившись головой. В мозгу что-то прояснилось.

«Маг, колдуя, оценивает, насколько сильное у жертвы вето поле. Эта женщина, похоже, подумала, что мое поле заурядное. Поэтому наложила слабое заклинание. Тем более, она к тому времени сильно истощила свои запасы энергии. Хорошо, что правду про меня она не знает!».

Телегу снова тряхануло, и он почувствовал, как его тело чуть подпрыгнуло вверх.

«Странное какое состояние! Я ощущаю перемещение моего тела, но боли не испытываю! А когда сниму магию, испытаю? Как же тогда будет мучиться Хельбрам!

Так, спокойствие! Возможно у меня есть шансы спастись! Нужно вспомнить, что мне говорили в ордене Оллания. А говорили там, что мои частицы особенные. Они поглощают заряд ветоскаматического поля, чтобы меняться и давать мне новые возможности. Учитель объяснил, как интуил моего тела мог бы меняться, если бы заряд поля повышался. Он говорил найти для этого сильный источник энергии. А я его так и не нашел!

Но ведь это и в обратную сторону работает! — вспомнил Ахимас. — Если мои частицы опустеют, обнулятся, станут бесталанными, то весь заряд, впитанный ими из вето поля за эти дни, вернется обратно и перенасытит его! Если так произойдет, то разрушится и магия, сковывающая меня. Она ведь рассчитана на человека с заурядным полем!

— Стой! Погоди! — сказал ему некий внутренний голос. — Без твоей воли, так уже происходило несколько раз! Ты помнишь, чем это обернулось для тебя?

Да, ничто не дается даром. Но я должен это сделать! Нужно платить за свою глупость! Вдруг еще можно спасти Хельбрама.

Ахимас напрягся, почувствовал себя как целое и как набор крохотных фрагментов, все мельче и мельче, малюсеньких частичек. Он заглянул внутрь них, ощутил и увидел, что наполняет все сразу и каждую в отдельности. Затем что-то больно кольнуло его изнутри и все, что наполняло эти частицы, исчезло. Пропал огонь и смысл, все частицы стали как одна, пустые и безжизненные. Всё, что было, теперь вытекло и плавало в пустоте. Ахимас увидел мелькающие фигуры разных цветов и лучи света, летящие сквозь пространство. Почувствовал, что внутри него бьют сотни взрывов и вспышек энергии, рождающихся из бурлящего сока утраченных частиц. Наконец, субстанция, покрывавшая его физическое тело, начала таять, а темнота отступать.

Ему стало горячо. Изнутри жгло. Энергия высвободилась и переполнила его вето поле. Ахимас широко раскрыл глаза и увидел, что лежит лицом в сене, увидел дощатые стенки кибитки или фургона.

Впереди телеги в ненавистно ярких лучах света сидели две жирные, черные фигуры. Ахимас вскочил на ноги и прыгнув уцепился за перекладину, распиравшую потолок кибитки.

— Что за дерьмо?! — крикнула одна из черных фигур.

Наемник