Сначала Света увидела женщину, привязанную к грубым металлическим крюкам в кирпичной стене. Смотрела женщина в ту же сторону, что и камера, ее снимавшая, поэтому ее лицо разглядеть не удавалось. Пальцы на руках и ногах женщины были вправлены в какую-то деревянную конструкцию, состоящую из множества маленьких деревянных палочек. Чья-то рука произвела одно движение с этими палочками, после чего руки и ноги женщины изменили свою форму. С ужасом Света поняла — палочки сломали кости пальцев.

Женщина повернула голову, ее лицо исказилось страданием, но Света узнала знакомые черты.

— Это Ира? Нет, не может быть! — И вдруг закричала: — Ира! Господи, нет!

Паша обернулся, кинулся к бьющейся в истерике Свете.

Осторожно, не позволяя оборачиваться, отвел ее в соседнюю комнату, заставленную книжными шкафами. Уложил на диван, опустился рядом, обнял, стал целовать. Она всхлипывала и прижималась к нему, забираясь пальцами под рубашку, царапая его кожу. Успокоительные поцелуи становились все более страстными, ее одежда спадала сама собой…

Через пятнадцать минут Света откинулась на розовую бархатную подушечку, судорожно дыша, стирая ладонью пот со лба. Седов натянул штаны, прилег рядом. В его объятиях она погрузилась в отупелое безразличие, одновременно теряя физические силы.

Света открыла глаза, удивляясь — как же она смогла уснуть?..

Паша сидел рядом и смотрел на нее, чуть заметно улыбаясь.

— Посередине дня дрыхнешь, лентяйка!

— Паша, что происходит?

— Знаешь, все будет в порядке… Думаю, что эти видео — просто чья-то злая и дурацкая шутка.

— И это была не Ира?

— Нет, конечно! Кто-то похожий. Ира в монастыре, все хорошо.

— Ты это точно знаешь?..

— А у тебя есть еда? Те пирожки, что были позавчера к обеду?..

После обеда Павел увез Свету к себе, воспользовавшись ее неожиданной свободой: Фирсов обещал прибыть только завтра, а Федя собирался остаться у друзей на пару дней.

Дома Паша извлек из шкафчика на кухне бутылку коньяку. Света не стала ломаться и выпила маленькими глоточками бокал. Вскоре она снова уснула на Пашкином старом диване.

Очнулась, будто вынырнула из мутной заводи. Сразу не поняла, где находится. Сориентировавшись, встала и пошла на кухню, где сидел рыжий сыщик. Перед ним на столе лежали какие-то бумажки с записями, стоял стакан, на дне которого золотисто мерцал коньяк. Увидев Свету, он вскочил, якобы нечаянно прикрыв собой исписанные листы, прижал ее к себе.

— У нас еще есть время, — сказал он. — А я так тебя хочу, что боюсь взорваться.

После они сидели на разобранном диване обнявшись, пили коньяк из одного стакана. Света чувствовала — что-то изменилось между ними, с ними, а с ней — особенно. Пашка казался все более близким физически и все более далеким душой. Без сомнения, он непрерывно думал о чем-то, чего выдавать не планировал. И в его размышлениях — Света чувствовала это каждым нервом! — присутствовало нечто, что касалось и ее. Только его мысли были не о любви, а о…

— Свет, а у твоего милого муженька есть шансы стать губернатором области? — неожиданно спросил рыжий сыщик, потирая переносицу пальцем.

— Он не милый!

— Но ты же не хочешь его бросить!

— Перестань!

— Да я с ума схожу, думая, что ты с ним живешь!

— Паша, разве нам сейчас не хорошо? Давай когда-нибудь потом об этом поговорим?

— Давай. Прости… Так Фирсов имеет шансы стать губернатором?

— Да. Его поддерживают очень большие люди. Единственная загвоздка — нынешний губернатор Володченко крепко сидит на месте. Говорят, только чудо может его сдвинуть.

— И что Ванечка делать будет?

— Ну откуда мне знать? — Она глянула на его сосредоточенное лицо. — Ты что же, меня опять допрашивал?

Паша тихо и весело рассмеялся.

Светка открыла рот, чтобы выразить недовольство, но он не позволил ей этого, набросившись с новыми поцелуями. Откинулся на спину, потянул ее к себе. Она поддалась на провокацию, смутно ощущая, что быть вместе им осталось уже недолго.

14 октября

В следующий раз Светке удалось вырваться из дому через два дня. Федя уже вернулся в Москву, а Ванечка готовился к выборам и дома почти не появлялся. Ей совсем не хотелось знать, где он ночует, но она все равно знала — у Ланы Житкевич, нового главного редактора «Алхимика».

Света выскочила из дому, накинув на плечи плащ, — Седов уже ждал ее в своей смешной «Оке». Осень в этом году была великолепной: сухая, золотая, с синими небесами, теплой погодой, запахами земли и сухих мертвых листьев, которые скоро начнут жечь, отравляя воздух дымом.

— Светка, Светка моя…

Он взял в ладони ее лицо так нежно, что ей захотелось плакать. Она отвела его руки.

— Давай скорее уедем, а то соседи увидят.

Наморщив переносицу, он завел двигатель.

План был такой: Света покажет сыщику дачу своих родителей — единственное из ее имущества, что Фирсовы почему-то не продали. Скорее всего, дача оказалась малоценной — расположена в немодном месте, домик дряхлый, и земли всего двенадцать соток. Такая недвижимость много не стоила.

Зачем Пашке понадобилось побывать на той даче, Света не выясняла, потому что поездка куда угодно устраивала ее больше, чем Пашина квартира. Там было бы почти невозможно сказать ему то, что она хотела. А в других местах — возможно. Только вот Света все не могла заставить себя…

Весь город они проехали в полном молчании, только у дачного кооператива Света разбила тишину своим глубоким хрипловатым голосом, указав направление. Вскоре «Ока» притормозила возле маленького деревянного домика, совершенно заброшенного и одинокого в окружении высоких соседских заборов.

Света впустила сыщика в пахнущую затхлостью комнатку. Он прошелся по ней, щурясь, разглядывал полы, стены, потолок, мебель.

— Мы здесь не бываем, — сказала Света. — Видишь, все в пыли и паутине. Диван пропитался влагой.

Вышли на запущенный участок, где грядки от тропинок не отличались больше ничем — все поросло пыреем, одичавшим укропом и пасленом. Зато на яблоньке поспели крупные красные яблоки. Седов сорвал два, одно протянул Светке, другое стал грызть сам.

— Почему яблоки не собираете?

— А для кого? Маринка в Англии, а мне все равно…

— Света, а ты в курсе, что Симонян умер?

— Вчера Ванечка рассказал, — ответила она равнодушно. — Это связано с поджогами церквей?

— Возможно. — Седов бродил по участку по собственным маршрутам. — А что это у вас там?..

В самом конце участка стоял сарай-развалюха. Паша продрался к нему сквозь куст крыжовника и задержался там, разглядывая что-то совсем Свете неинтересное.