2017 год отмечался как год 100-летнего юбилея радикальных событий в России, которые нынешние историки именуют в целом «Великой русской революцией». При этом речь идет именно о неразрывной цепи революционных перемен в нашей стране по схеме «от Февраля к Октябрю», то есть имеются в виду две произошедшие в России революции – официально их называют буржуазно-демократической и социалистической, – которые оформили переход власти от Временного правительства к съезду Советов.

Именно с помощью экранной культуры в массовом сознании и в российской историографии был сформирован визуальный образ эпизода, который известен как штурм Зимнего дворца в Петрограде 25 октября 1917 г. Мифотворчество было настолько продуктивным, что предопределило критическое отношение к любым иным альтернативным, научным или художественным, версиям событий вокруг Зимнего дворца. Стоит разобраться в том, каким образом сложился подобный экранный миф и как он в конце концов стал не только экранным, но и историческим фейком.

В центре нашего внимания – три фильма, поставленные режиссерами-классиками отечественного кинематографа: «Октябрь» Сергея Эйзенштейна (1927), «Ленин в Октябре» Михаила Ромма (1937) и «Я видел рождение нового мира» Сергея Бондарчука (2-я часть дилогии «Красные колокола», 1982).

После триумфальной премьеры картины «Броненосец “Потемкин”», состоявшейся 24 декабря 1925 г., у режиссера возник замысел снять фильм о событиях 1917 г., которые в конечном счете привели страну к Великой Октябрьской социалистической революции. Логика постановочной мысли Эйзенштейна была очевидна: он опирался на предыдущий опыт съемок к юбилейной дате.

У Эйзенштейна было достаточно времени и ресурсов, чтобы не превращать работу над картиной в испытание на выносливость для всей съемочной группы. Уже в середине 1926 г. режиссер получает утвержденный список мемуаров и художественной литературы, которые можно было бы использовать при разработке сценария. А в сентябре того же года специальная юбилейная комиссия утвердила и проект съемки «центральной художественной киноленты на тему “Десять дней, которые потрясли мир” (режиссер Эйзенштейн)».

11 октября 1927 г. были сняты последние кадры будущей картины.

На экраны фильм был выпущен 14 марта 1928 г. В советской печати картина получила в основном позитивную оценку, так же как и среди кинематографического сообщества и среди тех, кто был непосредственным участником и свидетелем событий октября 1917 г. в Петрограде.

Развернутый эпизод, посвященный штурму Зимнего дворца восставшими, является ключевым для понимания как идеологического, так и образного смысла экранной версии событий октября 1917-го в Петрограде. К 1927 г. еще не была сформирована официальная версия произошедших тогда в столице Российской империи событий, однако уже в 1923 г. на русском языке была издана книга американского журналиста Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир», где был представлен достаточно субъективный взгляд на Октябрьскую революцию, но главное обстоятельство все же было упомянуто. Рид описывал то, что происходило вокруг Зимнего дворца вечером 25 октября 1917 г. (по старому стилю): «Подобно черной реке, заливающей всю улицу, без песен и криков прокатились мы под красной аркой. Человек, шедший передо мной, тихо сказал: “Ох, смотрите, товарищи, не верьте им! Они наверняка начнут стрелять…” Выйдя на площадь, мы побежали, низко нагибаясь и прижимаясь друг к другу. Так бежали мы, пока внезапно не наткнулись на пьедестал Александровской колонны.

“А много ваших убито?” – спросил я.

“Не знаю, верно человек десять…”

Простояв здесь несколько минут, отряд, насчитывающий несколько сот человек, ободрился и вдруг без всякого приказания снова кинулся вперед. В это время при ярком свете, падавшем из всех окон Зимнего дворца…, мы вскарабкались на баррикады, сложенные из дров, и, спрыгнув вниз, разразились восторженными криками: под нашими ногами оказались груды винтовок, брошенных юнкерами. Двери подъездов по обе стороны главных ворот были распахнуты настежь. Оттуда лился свет, но из огромного здания не доносилось ни звука»[95].

Некоторые фрагменты ленты «Октябрь», в том числе и те, которые связаны со штурмом Зимнего и последующими эпизодами, сегодня могут восприниматься исключительно как наглядная иллюстрация журналистских заметок и мини-репортажей американца. Однако заметим, что в тексте Джона Рида дана менее драматичная и не очень экспрессивная картина прохода отрядов красногвардейцев и рабочих в Зимний дворец. Книга «10 дней, которые потрясли мир» уже собственным названием распространила в мировом культурном пространстве образную интерпретацию событий Октября-1917. Недаром лента Эйзенштейна демонстрировалась за рубежом именно с названием, идентичным названию книги Рида.

Некоторая нарочитая показательность отдельных деталей легендарного эпизода, связанного со штурмом Зимнего дворца, не прошла мимо внимания даже тех, кто был сторонником творческих поисков Эйзенштейна. Выразительные кадры того, как революционный матрос взбирается на запертые ворота, ведущие внутрь двора, и наступает башмаком на царский герб, – чем не символ революционного изменения порядка вещей? Заметим, что именно этот кадр стал частью официального плаката к фильму «Октябрь». Уместно вспомнить и замечание В. Б. Шкловского: «Фактически ворота Зимнего не были закрыты и через них не надо было перелезать. Но перелезание через ворота дало показ окончательного преодоления не только царизма, но и царства вещей. На воротах изображены орлы и короны. Люди, лезшие через ворота, пользовались геральдическими украшениями как ступенями, которые они попирают ногами. Это хорошо придумано, это выразительно»[96].

Кульминационный эпизод штурма, когда из-под арки Главного штаба революционно настроенные массы выбегают на Дворцовую площадь и решительно устремляются на баррикады у Зимнего, получился настолько впечатляющим, что позднее во многие документальные фильмы о событиях 1917 г. эти постановочные кадры включались безо всякого уведомления как историческая хроника. Таким образом, почти одномоментно с выходом фильма «Октябрь» благодаря визуальной интерпретации известных на момент съемки исторических сведений об Октябре-1917 возник развернутый экранный миф. С точки зрения современных коммуникационных практик – это художественный фейк. При этом его влияние оказалось настолько сильным, что предложить иную трактовку, иной зрелищный образ Октября-1917 не представлялось возможным ни по идеологическим, ни по цензурным, ни по творческим соображениям.

Следующим этапом в формировании визуального образа ключевого политического акта революции стал фильм Михаила Ромма «Ленин в Октябре», появлением которого было отмечено 20-летие Великой Октябрьской социалистической революции.