— По правде говоря, понятия не имею, — наконец ответил Питер.

— Но что…

— Слушай, Джеймс, — перебил друга Питер, — я так устал, мне совсем не хочется разговаривать!

— Ну ладно, — сказал Джеймс, хотя ему как раз казалось, что тут совсем не все ладно, — тогда спокойной ночи.

Он улегся на бок, спиной к Питеру, и закутался в свое одеяло.

Питер тоже лег, натянув на себя грубое одеяло. Мальчики молча лежали в темноте, на расстоянии вытянутой руки. Прошло несколько минут.

— Джеймс! — шепнул Питер.

— Чего?

— Я не допущу, чтобы с тобой и с ребятами что-то случилось!

— Знаю, Питер. Но может, я могу чем-нибудь помочь, а? Могу я что-нибудь сделать?

— Да, — ответил Питер. — Ты можешь успокоить ребят, если…

— Что «если»? Питер, что должно случиться, а?

— Не знаю, Джеймс. Но обещай мне, что ты будешь у них за старшего, если что. Что ты будешь заботиться о них.

— Я… хорошо, Питер… Я обещаю, — пробормотал Джеймс.

— Вот и хорошо. Ну а теперь пора спать. А то поздно очень.

— Ладно… — шепнул Джеймс.

И в камере воцарилась тишина. Но и Питер, и Джеймс еще долго-долго не могли уснуть…

Под сводами огромного зала, увешанного золотыми портьерами, король Зарбоф нежился в сверкающей медной ванне. Ванна была такая огромная, что в ней можно было бы искупать лошадь. Но и король Зарбоф был не маленький. Его жирная туша заполняла большую часть ванны, и, когда он шевелился, мыльная вода выплескивалась на пол. Четверо мальчиков-слуг, среди которых был и Хитрюга, стояли наготове с кувшинами кипятка и подливали его в ванну, чтобы вода оставалась горячей. Время от времени мальчики боязливо косились на громадную соломенную корзину, что стояла в ногах ванны. В корзине спала Кундалини, ручная змея короля. Все слуги невольно вспоминали тот раз, когда один из мальчиков по оплошности плеснул в королевскую ванну слишком много кипятка…

И тут двери зала распахнулись. Вошел стражник.

— Ваше величество король Зарбоф Третий! — рявкнул он, отдавая честь тремя пальцами.

— Да как ты смеешь мешать мне, когда я принимаю ванну?! — взревел Зарбоф.

— Прошу прощения, но к вам посетитель! — проблеял стражник дрожащим голосом, косясь на корзину с Кундалини. — Он говорит, у него срочные вести из Ашмара!

— Ну что ж, пусть войдет! — распорядился Зарбоф. — Но если вдруг окажется, что вести не срочные…

И он махнул рукой мальчикам-слугам, повелевая им удалиться.

Мальчишки вышли из ванной следом за стражником. Последним шел Хитрюга, но он не покинул зал. Дойдя до двери, Хитрюга оглянулся, убедился, что король его не видит, и шмыгнул за тяжелую золотую портьеру.

Через несколько секунд стражник вернулся с посетителем, который выглядел так, словно долго ехал через пустыню: его одежда была вся в пыли и песке, тюрбан потемнел от пота и грязи.

— Ваше величество король Зарбоф Третий! — начал он, отдавая честь. — Я Джибран, сын…

— Мне плевать, кто ты такой, — перебил Зарбоф, намыливая левую пятку. — Что за вести у тебя такие срочные?

— Корабль! — выпалил Джибран. — Сегодня в Ашмар пришел корабль…

— Мало ли кораблей приходит в Ашмар?

— На этом корабле приплыли англичане!

Зарбоф оставил свою пятку в покое и воззрился на Джибрана:

— А ты откуда знаешь?

— Я видел корабль, ваше величество. Я сам был там, в Ашмаре. И прискакал сюда, чтобы сообщить вам об этом!

— Так. Дальше?

— Англичанин переоделся местным купцом, сошел с корабля и присоединился к другому человеку. Я его узнал, этого другого. Его зовут Бакари!

Нога Зарбофа с плеском соскользнула в воду.

— Бакари?! Ты уверен?

— Да, ваше величество!

— И где же они теперь, эти двое?

Джибран помялся, сглотнул, но наконец решился:

— Ваше величество! Я так понимаю, это очень важные сведения. А я человек бедный и многим рисковал, чтобы доставить эти вести вашему величеству… Я надеялся, что, быть может, ваше величество соизволит…

— Ты хочешь получить награду? — перебил его Зарбоф.

Голос у короля сделался непривычно мягким. Осмелевший Джибран кивнул:

— Ну, мне кажется, я ее заслужил, ваше величество…

Зарбоф несколько секунд пристально смотрел на Джибрана. Потом улыбнулся. Это тоже было необычно.

— Что ж, хорошо! — сказал он. — Ты ее получишь! — Он ухватился за края ванны и привстал. — Полотенца! — крикнул он.

Мальчики-слуги, ждавшие снаружи, тотчас вбежали с огромными полотенцами из золотистой ткани. Когда они пробегали мимо, Хитрюга выскользнул из-за портьеры и, как ни в чем не бывало, присоединился к ним. Мальчики закутали Зарбофа в полотенце и надели на его огромные волосатые ноги мягкие шлепанцы, вышитые золотой нитью.

— Стража! — рявкнул Зарбоф.

— Да, ваше величество?

— Позвать лорда Омбру!

Стражник побледнел.

— Слушаюсь, ваше величество! — сказал он и трусцой выбежал из зала.

Зарбоф снова обернулся к Джибрану:

— Когда придет лорд Омбра, ты расскажешь нам все, что тебе известно.

— Да, ваше величество! — сказал Джибран. — Но… а как же моя награда?

— Ах да, награда! — снова улыбнулся Зарбоф. — Ты получишь все, чего заслуживаешь!

Приближаясь к центру Макнара, лорд Астер и Бакари спешились и стали пробираться по многолюдным улицам пешком, ведя верблюдов в поводу. Вокруг шумел большой город: люди горланили, балагурили, бранились и торговались, продавая и покупая всякую всячину. В воздухе висел сладкий запах благовоний и ароматических палочек. Торговцы коврами, скрестив ноги по-турецки, восседали рядом со своим разноцветным товаром и покуривали булькающие кальяны, над которыми вился сизый дымок. Стайками носились босоногие ребятишки, хохоча и играя в салочки — игру столь же древнюю, как и сам род людской.

Где-то впереди послышалась заунывная, назойливая мелодия. Толпа сгрудилась вокруг заклинателя змей. Тот наигрывал на дудочке, выманивая из плетеной корзинки кобру. Кобра раскачивалась из стороны в сторону в такт мелодии.

Потом внезапно застыла неподвижно. Заклинатель наклонился вперед — толпа ахнула — и поцеловал змею в голову. Зрители захлопали в ладоши и принялись бросать заклинателю монетки.

Смеркалось. Воздух наполнился вечерней прохладой, хотя Леонарду, непривычному к пустынной жаре, казалось, что по-прежнему ужасно жарко. Наконец солнце подмигнуло им на прощание и скрылось за горизонтом. Как только стемнело, улицы стремительно начали пустеть. Леонард с Бакари нашли пустую площадь, и Леонард сказал в пространство: