Батон вспомнил и тот день, когда, наконец освоившись, решился взять с собой на поверхность девчонку, умевшую изготовлять манки. Он чувствовал тягу к одинокой беззащитной сироте. Пропала бы без него. Да и сам он был бирюк бирюком.

Эх ты, лисенок. Быстро же когти выросли. Или это комплекс вины за вынужденное убийство?

И что теперь, — кредит доверия исчерпан? Валера и я. Вале-е-е- рия… Батон помнил, как трескал при ней собачьи консервы, а она хрустела припасенным специально для вылазки сушеным грибом. Как в последнюю охоту перед отплытием «Грозного» вместе загоняли зовущую детским плачем мутировавшую Мать.

Батон чуть скосился на стоявшую рядом Леру, с приоткрытым ртом оглядывавшую помещение, в котором они оказались. «Если бы не я…» Ишь. Воспитал на свою голову.

И ведь какая смелость. Не побоялась пули меж глаз. От чужаков можно ожидать чего угодно. А тут еще с такой наглостью. Получила бы в ответ пилюлю — пах! — и не было бы ее уже. Что бы сказал дома? Как смотрел бы в глаза Ерофеичу и остальным? Если б только знать, что доведется вернуться назад… Сам же учил: сначала проверь, как следует, удостоверься, а потом уж и руби.

А может, это был всего лишь банальный ПМС. Женьке тоже, бывало, в эти дни крышу сносило — хоть прячься. Вот только с Лерой это происходило все чаще и чаще. Да и не ребенок она уже давно.

Чего он вообще хотел? Не всю же жизнь в няньках сидеть. Но обидное «ты», которым она словно плюнула в него в кают-компании, острой иголкой скребло на бьющемся под водолазкой сердце. Попала в самую душу. А она и так уже была седая.

«Я не твоя собственность!» Он никогда и не претендовал на это. Хотя внутренне всегда ревновал к вьющимся вокруг ухажерам, прекрасно осознавая, что однажды придется ее отпустить. Неумело, но пытался, как мог, заменить ей отца…

Не заслужил он такого. Хоть и понимал, какой пожар метался у Леры в душе после того рокового выстрела. Ничего не попишешь. В новом мире каждый рано или поздно должен через это пройти. Просто для того, чтобы выжить или доказать свое право на жизнь.

— Это захват? — тем временем со сталью в голосе поинтересовался Тарас у серого комбинезона.

— Пока не знаем, — туманно ответил тот и перекинулся несколькими словами с рослым бойцом, слова которого переводил снаружи.

Тут Лера, наконец-то, рассмотрела его как следует. То, что она вначале приняла за рога, оказалось двумя разведенными по сторонам каски сегментами хитроумной системы — то ли бинокля, то ли прибора ночного видения. Раньше девушке такого видеть не приходилось.

Да и сам костюм бойца сразу приковывал к себе внимание. Лицо человека полностью закрывала маска в виде какого-то скалящегося чудовища с прорезями для глаз и приплюснутым раздвоенным носом; в районе подбородка маска оканчивалась верхней половиной челюсти с двумя выпирающими клыками.

Иссиня-черная броня, покрывавшая торс и полускрытая навешанной поверх разгрузкой, была сделана из подогнанных друг к другу эластичных пластин непонятного материала, с виду походившего на чешую. Довершали экипировку тяжелые ботинки на высокой шнуровке и перчатки с металлическими шипами-набойками в местах сочленений суставов.

Остальные встречавшие, за исключением переводчика в комбинезоне, — на нашивке у него был изображен запертый в белый круг черный дракон, — были экипированы так же.

Заметив любопытный взгляд Леры, воин что-то коротко сказал из-под маски, и девушка поспешила отвернуться.

— Сдайте оружие.

— С какой стати, — подобрался явно ожидавший такого требования Тарас. — Я не двинусь с места, пока не получу разъяснения, какого черта здесь происходит.

— Это приказ. Внутрь с оружием нельзя, — перевел комбинезон. — Если все пройдет благополучно, вам его, возможно, вернут.

Подчеркнутые если и возможно Батону очень не понравились.

— Возможно? — угрюмо уточнил он.

— А если мы не хотим? — расправил плечи Тарас. — Тогда что?

— Поверьте, это в ваших же интересах.

— Боюсь, у нас нет выбора, капитан, — ответил Савельев и, покорно развернув рукоятью вперед, первый сунул свой пистолет в протянутую руку подошедшего к нему солдата.

— Ладно, делайте, что говорят.

Команда неохотно стала разоружаться под стволами автоматов.

— Да-да, и ножи тоже, — раздраженно поторопил Тарас мешкавших поваров.

Те возились дольше всех, и на лицах не только переводчика, но и остальных членов команды появилось удивление. Лишь маски солдат оставались непроницаемыми. Казалось невероятным, что в комбинезонах коков может оказаться целый арсенал из ножей, ножичков, пилок и всевозможных разделочных и боевых топориков. Их было столько, что паре солдат пришлось притащить откуда-то пустой цинк из-под патронов.

Когда с этим было покончено, из расстегнутой куртки Леры показалась усатая мордочка Чучундры.

Начальник охраны что-то опять глухо крикнул под шлемом, ткнув в нее пальцем.

— Это еще что? — ахнул переводчик.

— Ее не дам! — воинственно сверкнула глазами девушка, плотнее кутаясь в «натовку». — Она ручная. Я без Чучундры никуда не пойду!

— Тогда все на дезинфекцию, — неохотно капитулировал комбинезон. — Вас проводят.

При слове «дезинфекция» Леру пробил озноб. Уж она-то не понаслышке знала все прелести этой необходимой в изменившемся мире процедуры. И хоть она не единожды ее проходила, по впадинке позвоночника пробежал холодок.

— Но ведь это Антарктика, — попробовал вмешаться Савельев. — Здесь нет радиации, мы не заражены.

И запоздало вспомнил про таящийся в недрах Двести одиннадцатой биологический кошмар.

— Вы достаточно времени провели на атомном крейсере, в котором произошла авария. Наверняка питались местной едой, рыбачили. Могла быть утечка или что-то еще. Наша бригада все проверит и предоставит отчет, — тоном, не терпящим возражений, отверг все доводы переводчик. — Таков порядок. Одежду после проверки вам вернут. Женщинами займутся отдельно. Идемте. Да, и можете звать меня Яков, я отвечаю за всех русскоязычных беженцев на борту.

Лера почувствовала облегчение. По крайней мере, не придется снимать портки перед толпой моющихся мужиков.

Когда процедура очистки тел и одежды, наконец, закончилась и команда, снова переодевшись, собралась в очередном тамбуре перед большой шлюзовой дверью, Яков вышел вперед. На этот раз в его руках вместо мегафона была папка. Конвоиры не отходили ни на шаг.

— Долго вы еще нас мурыжить будете? — недовольно проворчал Тарас, одергивая под курткой водолазку. — Давайте к делу уже.

— Чистили-чистили, мыли-мыли, — ворчливо скреб себя Треска. — А вон, все равно, как проклятый.

— Не брюзжи, — одернул приятеля Паштет. — Сделали, и ладно. Я давно помыться хотел.