– А зачем им вести себя как простые смертные?

– Не ведаю. Но им очень нравится, точно знаю. Хотя они делают это весьма редко. Считается – не знаю как на самом деле, хотя и искал ответ лет эдак с сотню, а то и побольше – что боги могут утратить бессмертие, если слишком часто будут бродить среди людей.

– Как это?

– Как, как… Я же сказал – сам толком не знаю. Но вроде того, что спускаясь к нам на землю, они, сохраняя все свои божественные сущности, лишаются… Нет, наоборот… приобретают смертность. Вот, скажем, любимый народом и тобой герой Аламаган, равный богам. Силою он был им равен, а все равно погиб, в результате коварства и предательства. Или Умана, твой враг отныне… Она могла бы жить на Земле, искать тебя, чтобы покарать или забрать… Что дрожишь, я же рядом… Стыдись, ты же мужчина и воин…

Лин попытался в ответ улыбнуться, и это, пусть и не сразу, ему удалось.

– Мне страшно, но я не боюсь.

– И молодец. Но Умана, бродя среди людей, сохранив все свои божественные права и умения, становится уязвимой для той, кто не богиня и никому не враг, но которая всех дождется и всех сильнее, кроме, быть может, Матушки-Земли… Для Смерти. Пока боги у себя, на небесах, или во Чреве Земном, или где они там обосновались… – их существованию ничего не грозит. А среди людей они рискуют, пусть и незначительно. Предполагаю, что именно риск и придает вкус их приключениям на Земле.

– А ты бы мог справиться с Уманой?

– Я?.. Нет, пожалуй… Точно нет. Самое большее – не позволил бы ей легко себя победить. Но и здесь есть место случайностям: выбери судьба удачный миг, и при этом попади мой нож или заклинание в слабую точку… Вспомни предание о гибели богов-близнецов Чулапи и Оддо… Не знаешь? Напомни, я расскажу при случае. Оттого и не часто ходят боги среди нас, что знают: сущность, по имени Случайность, бывает сильнее и хитрее всех богов и богинь, всех стихий и сущностей… Кроме Земли и Смерти, которые сильнее ее..

– А Зиэль… Он…

– Все! Не будем о Зиэле. Он ушел, и вполне возможно, что навсегда из твоей и моей жизни, так что нечего тревожить теней и призраков ушедшего. Когда-нибудь… быть может… когда вырастешь… Тогда и поговорим, а пока проверим на пальцах, чему ты там научился…

Лин стремительно овладел счетом до ста, и вдруг понял, что и до тысячи может… И дальше, лишь бы памяти хватало складывать и отнимать… И делить, и умножать… Оказывается, это тоже запросто. Снег учил легко, не наказывая и не унижая, редкие подзатыльники не в счет – уж в чем, в чем, а в побоях Лин разбирался, претерпел их немало от Мусиля… Но это было давно, в прошлой жизни…

Научившись устному счету, Лин изрядно помучился, прежде чем сообразил, как не сбиваться в счете письменном: поставишь двойку за четверкой, вот уже и выйдет не двадцать четыре, а сорок два… И еще ноль – что такое ноль? Один корешок петрушки – это один корешок, а ноль корешков – как его съесть, или в руки взять, или хотя бы увидеть?..

И все же мучения непонимания чудесным образом оборачивались радостью постижения! Было два корешка петрушки, да один съел, а другой крыса украла – сколько осталось? Ничего не осталось, ноль корешков. А если два башмака водой смыло – тоже ноль остался. Ноль – он всему ноль! А если ноль башмаков прибавить к нолю корешков петрушки… – тоже ноль. Но почему-то от петрушки башмаки отнимать нельзя… Но из башмаков корешки вынуть можно… Ой!

– Сейчас еще врежу! Так всю жизнь и проспишь. Или в речку брошу, чтобы освежился.

– Да я и не спал вовсе. Я думал!

– Вот как? И о чем же ты думал, раззявив рот, с закрытыми глазами?

– Если, к примеру, путник наел на три больших медяка, а у него с собой только один большой и один малый…

– Так… Ну, и?

– Одежда старая, никому не нужная, других вещей в залог нет…

– Продолжай.

– Он еще останется должен один большой медяк и один малый…

– Не спорю.

– Но у него ведь их нет?

– Да, я помню условия твоей задачи. И что? Куда ты клонишь?

– Ну… как бы это сказать… У него есть то, чего у него нет, полтора больших медяка долгу. Долг есть, а денег нет… Да, точно! И вдруг у него деньги появились, и тогда ему от них придется отнимать долг…

– А если не появились?

– А если не появились… то… то… получается, что у него денег еще меньше, чем ноль! Э-э.. Снег, я запутался…

Снег положил руки на поясницу, выпрямился и стал пинать ногой мокрый прибрежный песок, затирать цифры, которые они с Лином успели начертить за время утреннего занятия…

– Ну ты хват! Запутался, да?.. Я в числах, меньших чем ноль, впервые запутался лет в семьдесят-восемьдесят… Ты сам эти рассуждения придумал? – Снег спросил и спохватился собственной глупости: – Или Мотона научила?

Оба засмеялись: Мотона до трех считала с трудом.

– Сам. Значит, можно так сказать, что эти полтора больших медяка долгу – меньше, чем ноль?

– Можно. Так и есть. Хотя… если рассматривать дело с иной стороны, то оно будет выглядеть как большее ноля, но в главном, в понимании магии чисел – ты прав. Отсюда для нас с тобой начинается следующая страница обучения: читать не только цифры и числа, но и – буквы. А потом слова, предложения, мысли, истории, трактаты… Сегодня пойдем в тайник, я покажу тебе свою библиотеку, сиречь собрание книг, мною накопленных за всю мою долгую жизнь…

Странное дело! Держит Лин учебный свиток в руках, видит множество рассыпанных по бумаге крючочков и червячочков – буковки да циферки – цифры ему понятны, словно бы кто-то прямо в ухо их шепчет, в числа складывает: восемь… и девять… двадцать два… А буковки вокруг чисел – только в глазах рябят…

– Учебник счета у тебя в руках. Подобно тому, как цифры один и пять могут быть прочитаны тобою разно: пятнадцать, либо пятьдесят один, либо сто пятьдесят один… так и буквы складываются в слова. «Следует сперва вынимать именно из большего меньшее, да отнюдь не напротив оного, ибо…» Несовершенный учебник, но его написали жрецы богини Луны более шестисот лет тому назад, задолго до нашего с тобой рождения. Буквицы также претерпели некоторые изменения с той давней поры, однако удобочитаемы и ныне. Всего у нас пятьдесят четыре буквы и одиннадцать цифр, из которых порождаются все на свете слова и числа…

– А…

– Что – а? Я же просил не перебивать. Ну, что – а?

– Почему одиннадцать? Я только десять знаю?

– Гм… Потому что одиннадцатая цифра – она же и число – в ученом мире зовется Всё. И она враг нолю. Я предпочитаю называть ее бесконечность. К бесконечности прибавь ноль, отними ноль – останется бесконечность. Ноль умножь на бесконечность, раздели на бесконечность – останется ноль. Бесконечность больше любого известного и неизвестного нам числа…