В речи Кальга наступил решающий момент. Получится ли у него полностью подчинить этих людей своей воле?

– Братья, если нам удастся уничтожить один из противостоящих нам легионов, римляне не получат подкрепления для своей северной границы и встанут перед серьезным выбором, который я вам только что обрисовал. И тогда наша страна упадет к нам в руки, как созревшее яблоко. Мы станем свободны и вернем себе богатства, которые они у нас украли, сможем путешествовать, куда захотим, не спрашивая у них разрешения. Мы будем жить, как захотим, а не по правилам, навязанным нам римскими легионами. – Он замолчал и оглядел слушателей. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему, и в этих взглядах больше не было безразличия, как несколькими минутами ранее. Почти.

– Так как же нам уничтожить целый легион? Во-первых, братья, надо разозлить римлян: мы будем вести войну такими методами, которых они никак не ожидают, и потому не смогут им противостоять. Сегодня полнолуние. Это позволит нам незаметно подобраться к их стене и перебраться через нее. Сегодня ночью мы нападем на пограничную крепость, перебьем ее гарнизон и к завтрашнему вечеру вернемся сюда с победой. Их кавалерия, конечно, будет нас преследовать и оторвется от легионов. Они пойдут за нами по следу и приведут за собой пехоту, но именно этого мы и добиваемся. Они решат, что настигли нас, и наша ловушка захлопнется.

– А в чем заключается ловушка, Кальг? Как ты намерен это устроить?

Вопрос задал Бренн. Ну, разумеется.

– Могущественные союзники, вождь Бренн. Настолько могущественные, что их атака не оставит римлянам никакого шанса, если легион начнет осаждать нас и его силы будут рассредоточены. На это я и надеюсь.

Позднее, после того как племенная знать неохотно одобрила план нападения, Кальг отыскал Марто, племянника Бренна. Не обращая внимания на враждебные взгляды его окружения, Кальг подошел к молодому человеку и тихо сказал:

– Принц Марто, я бы хотел поговорить с тобой наедине, если ты не против.

– Я готов поговорить с тобой, Кальг, хотя и не одобряю твоих методов. Впрочем, мы оба хотим одного и того же.

«Еще бы, – внутренне усмехнулся Кальг, протягивая руку принцу вотадинов и приглашая его прогуляться. – Мы оба этого хотим, но только один из нас доживет до этого дня».

После полудня небо затянули облака, стал накрапывать противный мелкий дождик. Тунгрийцы готовились к долгому походу, проверяли оружие и снаряжение, чтобы на марше не случилось никаких неприятных сюрпризов. Восьмая центурия провела утро на плацу, тренируя навыки владения мечом и щитом. К каждому хамианцу приставили опытного солдата из других центурий когорты, и они раз за разом повторяли одни и те же движения, усваивая простые правила защиты и нападения.

Марк вместе с Кадиром прохаживался среди своей группы из сорока человек и прикидывал, кого из них поставить в первую шеренгу на поле боя. Его интересовали лица солдат, которые обучали лучников пехотному ремеслу.

– Вон тот, в паре с одноглазым. Первая шеренга.

Невозмутимый опцион сделал пометку на письменной табличке, и они снова двинулись вдоль ряда. Когда Марк, Юлий, Дубн и Руфий сравнили свои записи, выводы оказались неутешительными. Марк вынужден был доложить о них примипилу Фронтинию.

– У меня есть около десятка человек, которых я с чистой совестью могу поставить в первую линию, и еще тридцать или около того, у кого есть шанс выжить в первом бою. Для остальных это лотерея…

Фронтиний мрачно кивнул.

– Поднажми на них. У тебя есть еще день, а может, даже два.

Вскоре после полудня в крепость прибыла еще одна когорта. Им было приказано разбить лагерь рядом с тунгрийцами. Как только солдаты поняли, кто оказался их соседом, так сразу последовали обычные для встреч двух когорт перепалки, быстро перешедшие в обмен новостями и сплетнями. Скавр и Фронтиний выждали какое-то время, прежде чем предстать перед входом в палатку командующего. Внутри префект Фронтиний и примипил Невто изучали перечень снаряжения и обсуждали, что еще нужно запросить со склада. Фурий повернулся и, узнав Скавра, чуть заметно для постороннего глаза промедлил, прежде чем энергично пожать протянутую руку.

– Рутилий Скавр! Я слышал, ты получил Первую тунгрийскую когорту, а мне дали Вторую! Как в добрые старые времена в Двенадцатом легионе! Познакомься с моим примипилом. Невто, это мой добрый старый товарищ Рутилий Скавр, с которым мы вместе служили в Германии, когда наш легион послали усмирять германские племена. В ту пору мы оба были неоперившимися птенцами, еще не нюхавшими военной службы, и оба только-только получили должность трибуна с узкой каймой на тунике. А вот гляди ж ты, теперь каждый из нас имеет в своем распоряжении целую когорту.

Взгляд примипила без слов дал Скавру с Фронтинием понять, что он думает о своем новом начальнике. Невто протянул руку Скавру, а затем обменялся дружеским рукопожатием с Фронтинием, похлопав его по плечу свободной рукой. Два старых приятеля были рады встрече и сразу же решили отправиться в офицерскую харчевню, чтобы вместе подумать, как помочь друг другу с припасами и обмундированием, а также обсудить последние новости. Выйдя из палатки, Невто выразительно посмотрел на Фронтиния и тихо произнес:

– Рад тебя видеть, дружище, хотя лучше бы нам встретиться при более благоприятных обстоятельствах. Пойдем выпьем чего-нибудь горяченького, и я расскажу, как обстоят дела. Но, если честно, радостных новостей у меня немного.

После ухода префектов молчание в палатке командира Второй тунгрийской когорты затянулось. Первым заговорил Фурий. Было заметно, что он не слишком-то рад видеть старого товарища.

– Ну что ж, Гай Рутилий Скавр, давненько мы не виделись! Почитай что десять лет – с тех самых пор, как расстались в Мезии. Чем ты занимался все эти годы?

Скавр пожал плечами.

– Служил в Двенадцатом еще три года после твоего возвращения в Рим, до тех пор пока мы не покончили с квадами. Потом год воевал с их соседями – маркоманами, только на этот раз в Пятом македонском легионе. Теперь меня послали сюда, на подавление очередного восстания варваров. За все это время я пару раз по нескольку месяцев жил в Риме, чтобы не забывать, за что мы сражаемся, но бо€льшую часть времени провел на войне.

– Путь воина, значит. По-прежнему служишь Митре? Заметь, что после всех этих лет мы оба оказались в одинаковом статусе, несмотря на мою небольшую оплошность в Ущелье грома. Тебе не обидно, Скавр? Ты десять лет тянул лямку на границах, а я наслаждался жизнью дома, а потом за полгода преодолел весь путь от вынужденной отставки до командующего тысячной когортой. Неужели совсем не задевает?

– Да не особо. Мы с тобой живем в разных мирах, наши семьи отличаются как небо и земля. Я занят своим делом, а ты… делаешь то, что нравится тебе. По-прежнему предпочитаешь распятие всем прочим наказаниям?

Фурий медленно кивнул.

– Я до сих пор твердо верю, что дисциплина должна быть строгой и неукоснительной, если ты об этом. Со своего приезда я уже успел найти и покарать преступника, который убил моего предшественника. Я приказал…