– Миссис Норидж, с нашей леди творится неладное. Вчера пришла сюда и давай меня выспрашивать, не храню ли я у себя каких лекарств.

– А вы храните, Дэйзи?

– Да господь с вами! У меня одно лекарство от всех болезней. – Кухарка подмигнула. – Да только хозяйке-то я это, понятное дело, не сказала. Ничего, говорю, у нас такого не водится.

– Она сказала, какие лекарства ей нужны? – спросила Эмма, нахмурившись.

– Вроде как от бессонницы ей нужны были капли. Хочу, говорит, так спать, чтобы от самого сильного шума не просыпаться. И смотрит на меня. А глаза у нее при этом дикие и будто бы неподвижные. Вот такие!

Дэйзи вытаращила глаза и застыла, плотно сжав губы.

– Я ей говорю, что, мол, к доктору надо за такими каплями. А она смотрит и молчит. Как будто и не слышала. Я, значит, повторяю, а она возьми да крикни: «При чем здесь доктор?!» Схватилась за виски, будто у нее голова разламывается пополам, и ушла. Не нравится мне все это, миссис Норидж, ой как не нравится…

– Не говорите об этом никому, Дэйзи, – предупредила миссис Норидж. Уже выходя, обернулась и добавила: – И запирайте дверь на ночь.

С этого дня гувернантка взяла за правило обходить дом в полночь. Она передвигалась очень осторожно, опасаясь наткнуться на Кельвина Кози или Шарлотту. Но они больше не приходили в галерею. Вентиляционная труба оставалась пустой.

Две ночи прошли спокойно. А на третью случилось неожиданное.

Едва миссис Норидж вышла за порог комнаты, у нее возникло странное чувство. Она прислушалась и поняла: к привычным запахам добавился новый. Вокруг пахло старым деревом, отсыревшими стенами, пыльными шторами, коврами, которые давно не выбивали… Но это все было ей знакомо.

Слабый запах дыма – вот что было новым. Где-то горела свеча.

Ночь выдалась безлунная. Тот, кто шел по дому, ничего не мог разглядеть, и потому зажег свечу.

Миссис Норидж могла бы проделать знакомый путь с закрытыми глазами. Ведя рукой по стене, она неслышно двинулась к лестнице.

Слабый отблеск был виден издалека. Кто-то стоял на втором этаже, прикрывая лепесток пламени рукой, чтобы не погас от сквозняка. Миссис Норидж показалось, что это мужчина. Но не успела она присмотреться, как свет проплыл вперед – и исчез.

Тот, кто шел со свечой, свернул в коридор.

Эмма торопливо двинулась за ним. Она почти бегом поднялась по лестнице и устремилась в левое крыло.

Тусклый свет замаячил впереди. Определенно, человек шел к комнате Шарлотты Пирс.

На миг у миссис Норидж зародилось подозрение, что это Роджер Хинкли. Но она почти сразу вспомнила, что для Хинкли отвели комнату неподалеку. Ему не было необходимости идти к лестнице, чтобы попасть к Шарлотте.

Нет, это не Хинкли. Оставались Кельвин Кози и сам мистер Эштон. Вспомнив розу, миссис Норидж поморщилась. Выходит, это все-таки знак влюбленных?

И вдруг свеча погасла и раздался негромкий удивленный возглас.

– Ты?! Что ты здесь делаешь?

Эмма с неожиданным проворством отпрыгнула за выступ стены. Генри Эштон!

Ему что-то неразборчиво ответил тихий женский голос. Когда миссис Норидж узнала его, на лице ее отразилось изумление.

Это была вовсе не Шарлотта. Это была Агнесса Эштон!

Выходит, сэр Генри встретил собственную жену.

– Агнес, это немыслимо, – шепотом воскликнул Генри. – Ты с ума сошла!

– Это ты сумасшедший! Зачем ты пришел сюда, признайся!

– Я пришел за тобой. Обыскал весь дом, прежде чем догадался, где тебя можно найти.

– Ты лжешь!

– Я говорю тебе чистую правду.

Пауза – и вдруг короткий изумленный вскрик сэра Генри:

– О господи! Что это у тебя?!

Миссис Норидж вздрогнула. Что его так испугало?

– Нож? – с недоверчивым ужасом проговорил мистер Эштон. – У тебя нож?! Агнесса!

В этот миг гувернантка с трудом удержалась, чтобы не выйти из укрытия.

– Я… Я бы ничего не сделала, – запинаясь, пробормотала его жена.

– Как ты могла?!

– Клянусь, Генри!

– Ты понимаешь, что это было бы убийство?

Миссис Эштон заплакала.

– Чш-ш-ш! Ты разбудишь Шарлотту.

– Я бы не стала… – сквозь слезы проговорила она. – Нет, только не убийство!

– Отдай. Отдай мне его. Ты порежешься.

Теперь Генри разговаривал с женой как с ребенком. Послышалось звяканье: Агнесса выпустила оружие из рук.

– Хорошо. Я подниму его, и мы уйдем отсюда.

Горестные всхлипы были ему ответом.

– Прости меня, Генри!

– Ну что ты, дорогая!

– Ох, Генри, я так боюсь…

– Все будет хорошо. Поверь мне, все будет хорошо. Пойдем. Подожди, свеча!

– Где она?

– Сейчас найду. – Недолгое шуршание. – Агнесса, послушай…

– Да?

– Запомни: Шарлотта не должна ничего узнать.

Послышались шаги. Миссис Норидж вжалась в стену. Агнесса и Генри Эштон медленно прошли мимо нее. Генри поддерживал жену под локоть. Агнесса с растрепанными волосами выглядела постаревшей и очень несчастной.

Эмма проводила их взглядом. Но он был прикован не к двум силуэтам, сливавшимся в один, а к ножу в руке сэра Генри. Это был не просто столовый нож, а длинный острый тесак для разделки мяса.

«Завтра Дэйзи обнаружит пропажу», – подумала миссис Норидж.

Не заметив ее, супруги свернули к лестнице, и вскоре огонек свечи растворился в недрах дома.

Только тогда Эмма вышла из тени. Она подкралась к комнате Шарлотты и прижалась ухом к двери.

Тихо. Ни звука.

Первым делом миссис Норидж спустилась на кухню, чтобы проверить свою догадку. Так и есть: одного ножа не хватает. Унесла ли Агнесса его незаметно во время разговора с Дэйзи, или же специально сходила за ним ночью в кухню? Как бы там ни было, нож она взяла и собиралась им воспользоваться.

Но отчего сэр Генри решил скрыть это от Шарлотты? Если Агнесса опасна, не преступно ли оставлять ее потенциальную жертву в неведении?

Миссис Норидж зажгла лампу и наклонилась над ящиком, где кухарка держала яблоки. Ящик оказался пуст. Эмма выпрямилась с коротким возмущенным возгласом.

Что же делать? Сейчас ей как никогда требовалось занять руки, чтобы освободить голову.

Пошарив по корзинам и ящикам, гувернантка отыскала грушу. Выбора не оставалось: она уселась с грушей за стол и сняла с плода первый мягкий слой.

Что случилось этой ночью? Агнесса Эштон пришла к комнате Шарлотты посреди ночи и поджидала под ее дверью с ножом. Генри отыскал жену, отобрал у нее оружие и увел.