Племянники обстреливали приближающихся драугров, но обычные стрелы уже не действовали, потому перепуганная Гленна приволокла горшок с растопленным жиром. В него кунали наконечники, поджигали и стреляли.

С их поддержкой я справился с драугром-копейщиком. Повезло, что от копья осталась наполовину сгнившее древко, и я легко подобрался так, чтобы достать топором.

Следующим был безоружный драугр с наполовину снесенным черепом, зато в кольчуге. Я разнес ему остатки головы, а потом отсек руки и ноги, а потом Гис его еще и сжег. Неубиваемый мертвец! Видать, он и при жизни таким непрошибаемым был, так как кольчуга у него была посечена и на груди, и на спине, и то пришлось голову рубить.

Затем я долго возился с огромным драугром. Он кольчугу не носил, зато заковал грудь и живот в цельное железо. И оружие у него тоже неудобное — било на цепи. Правда, цепь проржавела, двигалась кое-как и со скрипом, но драугру это как-то не очень мешало. На него мы навалились вместе. Только Вемунд не лез. В конце ноги, спина и пах драугра были истыканы стрелами, одежда горела и осыпалась пеплом, на железе появились вмятины с мой кулак. Взбесившись, я снова взялся за молот, изломал ему ноги, а уж лежачего мы дорубили. И непонятно, кому же ушла благодать, но мы так измотались, что всем было плевать.

Пока мы его рубили, подошли еще драугры, а за ними были еще. И если хоть один из десяти заглянет к Вемунду, нам конец.

— Надо уходить! — сказал Гисмунд. Удивительный парень. Я б на его месте молчал до последнего, чтоб не показаться трусом и слабаком, особенно потому что он и был самым слабым среди нас.

— Я не оставлю дом! — прохрипел старик.

— Нам не сладить со всеми! — поддержали парня и хускарлы. Каждый из них вырос на руну, так что силенок им хватало, но и мозги у них тоже были.

— А рабы? А скот? Тогда не бросил, и сейчас не брошу!

От крика старик раскашлялся.

— Погляди! — настаивал Гис. — Им не нужен твой скот или дом! Они хотят нашей крови!

— Если умереть от руки мертвеца, какое посмертие ты получишь? — добавил я.

— Уходим! — решительно сказал Гис, сбегал за одеялом, завернул в него отца и передал его уже восьмирунному хускарлу. — Будет вырываться, выруби его! Я его наследник, и мне решать, как быть.

— Хозяин! А как же я? — повалилась ему в ноги ключница.

Частокол в одном месте брызнул щепами. И в проходе меж двумя факелами показался еще один драугр. Опять восьмирунный. У меня аж ребра зачесались.

— Решайте быстрее! — бросил я, взял вемундов молот. Снова в животе сильно потянуло. Не от голода, от тяжести. — Видарссон, придержи его!

Что пятирунный мог сделать? Только тявкать и кусать за ноги, как псы на лосиной охоте. Видарссон так и поступил! Он прикрывал меня собой, уклоняясь от ударов двуручного меча, и пятился.

Я глубоко вдохнул, напрягся.

— Давай!

Видарссон отпрыгнул, я с усилием замахнулся и влупил молотом, что было сил. От лязга металла я чуть не оглох: мы ударили одновременно. И молот победил. Меч вылетел из рук драугра и шмякнулся с той стороны ограды.

— Твою же бездну, — выдохнул я.

И снова вдох, в пупке что-то хрустнуло, молот влетел в грудину, смял в лепешку и отбросил мертвеца. Я разжал руки. В бездну этот молот. Он хорош, правда! Но я сдохну из-за него раньше. Дрожащей рукой вытащил топорик из-за пояса, перебрался через разбитые бревна и отрубил голову.

Фомрир, твою же мать! Куда ты пялишься, утырок воинственный? Неужто по бабам пошел? Где моя благодать!

Через пролом, наконец, вышли и остальные: Гис, Видарссон, хускарлы с Вемундом, девчонки и Гленна. Мы все-таки берем бриттку с собой?

Когда проходили через деревню, Гис стучал в хлипкие двери бриттов и кричал, чтоб они шли в хозяйский дом и прятались там. Вемунд хрипел и бранился, говорил, что ноги бриттской не будет в его доме, но вряд ли перепуганные рабы его расслышали. Они открывали двери, смотрели, как мы уходим. Некоторые, как и Гленна, умоляли взять их с собой, и Гис засомневался.

— Молчать! — рявкнул я, вконец разозлившись. — Мы уходим. Пойдете за нами — отрублю ноги и брошу на съедение мертвецам. Хотите — сидите здесь. Хотите — прячьтесь в том доме. Там стены толще и крыша крепче. Может, и не сдохнете!

Потом добавил на бриттском, что убью каждого, кто скажет хоть слово.

Рабы заткнулись. Пока между домой и деревней никого не было, у них был шанс. Бабы похватали детей, мужики — стариков, и они потянулись в поместье.

Мы же побежали в лес, девчонок закинули на спины Видарссона и Гиса, Гленна спотыкалась и пыхтела на каждом шагу. Немолодая уже, безрунная… Она только мешала.

Когда бриттка встала, хрипя похлеще Вемунда, мы тоже остановились.

— Куда мы идем? — спросил Гис. И это был хороший вопрос.

Нам с Видарссоном нужно в бриттский поселок, но не тащить же туда Вемунда, ненавидящего диких всей душой! И я дернулся от страшной мысли. Если драугры идут и там, бриттам конец. Там же нет Полузубого и его могучего хирда. Там нет ни одного ульвера. Одни старики, женщины и подростки. Двух мужиков сметут быстро.

И в любом случае там защита похуже, чем в доме Вемунда.

— В Сторборг, — откликнулся я.

Больше нам идти некуда.

Медленнее улитки, громче горной лавины, путанее дневной совы мы брели по лесу. Сбиться с пути не боялись: глаза-то есть, звезды проглядывают через лысые макушки деревьев, север уж как-нибудь найдем. Удачно вклинились меж драугров так, чтоб они нас не замечали. Да вот эта бриттка делала всё, чтобы скормить нас мертвецам. Может, не так уж эта баба и верна Вемунду?

Наверное, она старалась. Шла, через раз охала, спотыкалась о корни и даже врезалась в деревья. Правда, только раз, но я устал останавливаться каждую сотню шагов и ждать, пока она отдышится. Хускарлы тащили старика и не жаловались, Видарссон с Гисом несли девчонок, тоже шли наощупь и не пыхтели, я волок треклятый молот, чувствуя, как хрустят колени под его тяжестью. Но я не мог его не взять. Если попадется еще один драугр в железе или с непробиваемой шкурой, ни мой хлипкий топорик, ни посредственные мечи хускарлов не помогут, а молот — вполне.

Хорошо хоть Вемунд в свое время заказал особые ремни, укрепленные железом, для молота. На поясе-то такую тяжесть не уволочь. Так что сейчас эта железяка оттягивала мне плечи и вдавливала позвоночник в самую задницу.

Наверное, я должен благодарить бриттку за частые передышки, так как сам бы никогда не признался в усталости. Я взмок, несмотря на холодную ночь, хрипел на ходу и все чаще подумывал сбросить молот и сказать, что потерял.

Мы еще толком не отошли от деревни Вемунда, как из-за тупой бабы нас догнал драугр. Догнал мертвец! Видарссон с Гисмундом скинули девчонок, посадили рядом со стариком, я бросил к ним молот, и мы вместе с хускарлами разделали драугра. Я заикнулся было насчет благодати для сестер Гиса, мол, пусть одна из них добьет тварину, сразу идти станет легче. Но Гисмунд тут же взвился. Нельзя! Они еще не подросли, да и первую руну лучше им получить, не перепиливая шею трупа, а тихо и мирно зарезав козу.