— Боря, не нарывайся.

— Да ладно, тебе. Шучу, — подхватился он, и поднявшись, взял артефакт. — Этот тоже с усовершенствованиями?

— Да. И судя по сохранившимся параметрам, изменения относятся только к количеству деталей. А значит и сроки чуть меньше. Наверное.

— Понятно. Слушай, а как он привязывается к кораблю?

— Так, через капитана. Он ведь командует судном по Сути.

— А если, к примеру, на катере, его использовать можно?

— Без вариантов. Только по привязке к кораблю водоизмещением не менее ста тонн.

— А радиус покрытия артефактом может изменяться?

— Это уже зависит от артефактора. Полагаю, если за изготовление возьмется Проскурин то там и вся сотня выйдет.

— А сколько может стоить вот этот модификатор?

— Если мне не изменяет память, то в газетах писали что-то около десяти или двенадцати тысяч рублей. Но артефакт много дороже. Одинарного действия уже порядка шестидесяти.

— Неслабо.

— Ну так, оно того стоит. Тем более учитывая тот факт, что эффект суммируется.

— Это что же получается, двадцать пять таких артефактов смогут обеспечить его обладателю неуязвимость? — искренне удивился Борис.

— Не так быстро, молодой, — хмыкнув возразил Григорий, как никак на десять лет старше, пусть и не бравирует этим, но порой все же поддевает. — До тысячи тонн водоизмещения можно использовать только один артефакт. До трех тысяч два. До девяти три. Свыше, четыре.

— От-так вот.

— Именно.

— Тогда для каперов их суммирующийся эффект не интересен.

— Это точно. Во всяком случае, пока. Но как показывает практика, четыре процента не так уж и мало. Ты как считаешь?

— Ну если даже в моем случае имел место сбой, то да, согласен, — вынужден был признать Борис. — Слушай, а ведь если их начать делать на продажу, можно неплохо приподнять.

— Ты забываешь об авторских правах.

— А мы нелегально. Вон сколько мороки ради полусотни тысяч. А тут оп-пачки, и в дамках.

— Только ты забываешь, что это могут подвести и к посягательству на устои. Все же артефакты завязаны на Эфир. Напомнить, чем грозит?

— А вот такое изготовление?

— Сугубо для личного пользования. Если сумеют прищучить, что маловероятно, то максимум судебная тяжба и финансовая компенсация.

— То есть, вообще без вариантов?

— Отчего же. Если у нас с Проскуриным получится добиться такого усовершенствования, чтобы это отметил Эфир, то тогда это уже будет другое изделие. Тут главное понять в какую сторону копать. И теперь мы знаем.

— А я тебя отвлекаю.

— И слава богу. Мне конечно страсть как нравится возиться с механизмами, но как ты не можешь постоянно стоять у мольберта, так и я не могу все время корпеть над станками. О! Кто-то пожаловал к баронессе в гости, — прикладывая ко лбу ладонь козырьком, вдруг оборвал свои рассуждения Григорий.

Измайлов повернулся в сторону, куда смотрел товарищ и в удивлении вздернул брови домиком.

— Даже так, — не удержался он.

— Знакомое суденышко? — кивая на шхуну, входящую в гавань, в сопровождении минного катера, поинтересовался Травкин.

— «Чайка», вооруженная парусно-винтовая яхта боярина Яковенкова.

— У тебя такой вид, словно ты хочешь отдать команду поднять якорь.

— Есть такое дело.

— Подробности будут?

— Нет. Скажу одно, опасности для нас никакой нет.

— Ну раз так, то как знаешь, — флегматично пожал плечами Григорий.

Измайлов не мог ошибиться. Пусть и видел это судно только раз. У него теперь фотографическая память. Тем более, что он даже изобразил его на одной из своих картин. Правда, в первый и последний раз он наблюдал эту шхуну девять месяцев назад. Но учитывая склонность дворян к путешествиям, можно было предположить, что известные ему девушки и сейчас на ее борту. Даром что ли паспорта для путешествия инкогнито выдаются на три года. И вообще, к чему личной яхте боярина бродить по белу свету, без представителей рода.

Дабы не быть на виду, Борис поспешил покинуть прогулочную палубу и спустился в свою мастерскую. Ершова сошел на берег, и он был там один. Подошел к окну и заведя руки за спину, замер у окна вглядываясь в прибывшее судно. Зачем? Просто знал, что прибывшие непременно сойдут на берег, чтобы нанести визит вежливости хозяйке острова. Иначе и быть не может.

Измайлов словно какой-то мальчишка ждал появления предмета своих воздыханий. Он хотел посмотреть на нее хотя бы издали, так как не мог он себе позволить большего. Он точно знал, что добиться благосклонности Кати ему не составит труда. Однако не хотел этого. Глупо? Еще бы. И он понимал это. Злился на себя. Но ничего не мог с собой поделать.

Вскоре после того как «Чайка» причалила, на палубе появились две знакомые девичьи фигуры, облаченные в довольно легкое для ранней весны одеяние. По меркам Испании, конечно же. Несмотря на то, что они с южных российских островов, зимы там все же куда холоднее, а потому и жители не столь теплолюбивы.

Он видел, как Катя и Елизавета Петровна осматривали «Газель» и «Диану». Причем Москаленко еще и биноклем воспользовалась. Не морским конечно, а театральным. Расстояние невелико, а потому этого более чем достаточно.

Измайлов подумал было, что они высматривают его. Но тут же чертыхнулся. С чего бы? Откуда им вообще знать, что он здесь. А вот о том, что команда «Газели» участвовала в обороне острова, а затем захватила американского капера, было известно всем. Вот и любопытствуют.

Разумеется, при желании, найти Измайлова не составит никаких проблем. Он теперь не больно-то и скрывается. Разве только не афиширует свою одаренность. Как впрочем, не спешат трубить об этом и те, кому доподлинно известно кто он есть. И у каждого на то свои причины.

Проводив взглядом девушек сошедших на причал, куда уже подкатила пролетка, он он постоял у окна еще какое-то время. Потом хмыкнул и решительно тряхнув головой, зажег ацетиленовые фонари и начал занавешивать окна. Девушки вполне могли явиться на «Газель» с визитом вежливости. И даже скорее всего так и сделают. Может и не однократно. Ему же нужно постоянное освещение, так что придется опять отказаться от дневного света.

Выбрал холст с подходящим цветом подмалевка, которых было заготовлено ровно пятнадцать. Приладил его на мольберте, постоял еще минут пять, и наконец вооружившись грифелем приступил к нанесению контуров будущей картины.

* * *

— Подумать только, имея всего лишь одно орудие, они сумели захватить такого красавца, — не без восхищения произнесла Катя, рассматривая два винтовых парусника, пристроившиеся у причала.

— Ладное суденышко, — окинув «Газель» придирчивым взглядом, произнесла Москаленко.