– Ясно. Тогда у меня к вам… – Он замялся. – Не сочтите это за… но вы не могли бы убрать со стола игрушки?

– Что?! – Мне показалось, что я ослышалась, но Авдеев повторил просьбу. – Слушайте, Игорь Александрович, вы что себе вообще позволяете? А ковровую дорожку вам не раскатать? Немедленно возьмите себя в руки и посмотрите ребенка. Если еще не передумали здесь работать. После осмотра жду вас в ординаторской с планом лечения. – Я развернулась и быстрым шагом покинула отделение, чтобы не сорваться и не наорать на Авдеева во весь голос.

Внутри все кипело – я так рассчитывала, что получу более-менее адекватную замену Матвею, потому что Авдеев оказался лучше остальных моих врачей, а он… Что это вообще за непонятные демарши?

В ординаторской я открыла окно, села на подоконник и закурила, чтобы хоть немного успокоиться. Чувствовать себя обманутой было отвратительно, а особенно потому, что я сама создала себе иллюзию. Мне на какую-то долю секунды показалось, что я нашла бриллиант, а это оказалась всего лишь стекляшка. Очень обидно ошибаться в людях.

Авдеев вернулся минут через двадцать, бледный, с подрагивающими пальцами, но свои выводы о состоянии ребенка и план лечения доложил четко и по делу. Однако его вид мне совершенно не понравился.

– Вы точно здоровы?

– Н-не совсем, – с запинкой выдавил Авдеев.

– Тогда поезжайте домой, оформим отгул.

– Я все еще на испытательном… мне отгул не положен…

– Ничего, я вам разрешаю поехать домой, только лучше на такси, хорошо?

Авдеев ничего больше не сказал, встал и, чуть пошатываясь, вышел из ординаторской, а я позвонила Василькову:

– Дядя Слава, там Авдеев идет из ординаторской, он, кажется, болен, проследи, чтобы домой уехал.

– Да, хорошо.

– А лучше… лучше сам отвези, а? Все равно пятница, а я могу твоих пациентов посмотреть.

– Ну посмотри, если не трудно. А я Авдеева отвезу, не волнуйся.

– И еще… постарайся с ним по дороге поговорить, а? Он мне сейчас такой театр одного актера исполнил… не могу понять, что это было.

– Деля, я не психолог.

– А я помню. Но ты все-таки попробуй, а? – жалобно попросила я. – Не могу объяснить, но у меня такое чувство, что у него с головой того… и меня это беспокоит, потому что хирург он блестящий. Почти как Матвей.

– А-а, так ты просто замену ищешь! – расхохотался Васильков. – Смотри, не заиграйся.

– Не забывайтесь, Вячеслав Андреевич, – холодно отрезала я. – Позвоните мне потом.

– Конечно. Извините.

Дядя Слава привык к таким перепадам моего настроения, я не допускала фамильярности на работе, но сегодня что-то сама непростительно расслабилась. Надо прекращать эти личные отношения здесь, в клинике, так всем будет проще.

До конца дня я так и не могла отделаться от неприятных мыслей об Авдееве и чувствовала себя ребенком, которому сперва протянули конфету, а потом резко убрали руку с угощением за спину.

Надежда

Это был неприятный сюрприз. Настолько неприятный, что я, закрывшись в палате, проплакала до ужина. Игорь Авдеев, ну, надо же… Игорь Авдеев, мой самый длительный и серьезный роман в жизни… Почему земля такая круглая? Кто бы мог подумать, что именно здесь, за столько километров от города, спустя три года я вдруг наткнусь на человека, с которым когда-то жила и провела, что там греха таить, самое лучшее свое время. Я его очень любила. Думала – никогда не смогу жить без него. Но время убедило меня в том, что все без всех могут жить, и не надо соплей. И я выжила, и он не потерялся – теперь вот, оказывается, пластический хирург в лучшей клинике, модной и дорогой. Странно только, что он оставил кардиохирургию, которой был увлечен всецело. Но, наверное, здесь просто больше платят. Тут я себя одернула – нет, некрасиво, нельзя так думать о человеке, тем более что Игорь никогда не был корыстным или меркантильным, а медицину любил искренне, почти как женщину. Наверное, ему так было нужно – сменить специализацию, уйти из городской больницы, где его буквально на руках все носили. Или что-то случилось.

Но как теперь быть мне? Я не смогу видеть его каждый день, это будет больно. До сих пор, хотя я и выбросила вроде из головы все, что нас связывало. Но вот увидела его – по-прежнему красивого, в белом халате, подчеркивавшем смуглость кожи, увидела его руки, его глаза… и это оказалось сильнее меня.

На ужин я не пошла, осталась в палате и лежала, отвернувшись к стене. Как-то в один момент вдруг навалилось все – прежние несчастья, сгоревшая квартира, бегство из дома, Игорь… Слишком много для меня одной, слишком тяжело. Прошло всего три года – а мне казалось, что мы расстались так давно, что все внутри уже отболело, тем более инициатором разрыва была я сама. А оказывается… Оказывается, что я такая же, как все. Неприятно получать подтверждения собственной заурядности, когда привыкла думать, будто ты особенная.

Ближе к ночи позвонила Светка и расстроенным голосом сообщила то, что я и так уже знала:

– Надюшка, ужас такой… хорошо, что ты не осталась дома, квартира-то сгорела.

– Я знаю, Светик. Видела в новостях.

– Антон покрутился там сегодня, он же в отпуске, какая разница, где болтаться… соседи говорят, что слышали, как дверь открывалась часов около пяти утра. Думали, что это ты, а потом заполыхало. Значит, изнутри подожгли, посмотрели, что тебя нет.

– Да и черт с ней, все равно бы отняли… – почти равнодушно изрекла я.

Светка сразу насторожилась:

– Случилось что-то?

– Не поверишь… здесь Авдеев работает.

– Авдеев?! Не может быть!

– Своими глазами видела, даже разговаривали.

– Погоди… ты же в клинику пластической хирургии вроде легла? А Авдеев же…

– Оказывается, сменил специализацию, даже не знала, что так можно. Теперь пластический хирург.

– Ну, и как он?

– Красавчик. – Я прикусила губу, чтобы не заплакать. – Даже еще лучше стал… только глаза какие-то больные.

– Н-да… – протянула Светка. – Ты смотри там, аккуратнее.

– Ты о чем?

– Надь… я тебя не первый день знаю. И потом – у тебя давно никого не было, а тут все-таки, как ни крути, свое, родное…

– С ума ты сошла, – вздохнула я, наматывая на палец кончик простыни. – Не получится второй раз в ту же реку.

– О, я вот потому и предупреждаю, что знаю – ты можешь и второй раз в реку, и даже грабли там найдешь, если постараешься, чтобы на них с разбегу наскочить. Решила уйти – не стоит возвращаться.

– Да я возвращаюсь, что ли? – разозлилась я. – Лучше бы ничего тебе вообще не говорила, будешь теперь подначивать!

– Я?! Подначивать?! – изумилась Светка с обидой в голосе. – Я наоборот… Ой, а вообще – это твоя жизнь, делай что хочешь! – И она бросила трубку. Обиделась, понятное дело…