– Ничего.

Кристина пыталась вырваться из его объятий, но Эцио ее не выпускал.

– Нет, что-то все-таки произошло. Доверься мне!

Она подняла голову. Ее глаза были полны слез.

– Ах, Эцио! Я помолвлена и скоро должна выйти замуж!

Молодой человек был настолько ошеломлен, что потерял дар речи. Он разжал руки, только сейчас сообразив, что обнимал Кристину слишком крепко. Он вновь почувствовал себя одиноким и несчастным.

– Это все мой отец, – продолжала Кристина. – Он не давал мне покоя и требовал, чтобы я согласилась. Ты исчез. Я считала тебя погибшим. Потом в наш дом зачастил молодой д’Арценто. Он из семьи торговцев драгоценными металлами. Они переселились сюда из Лукки. Это было вскоре после твоего исчезновения. Эцио, знал бы ты, как они давили на меня с двух сторон: его родители и мои. Убеждали «не позорить семью» и согласиться на выгодную партию, пока мне еще делают предложения. Я думала, что никогда тебя не увижу. И теперь…

Ее слова оборвал испуганный девичий крик, раздавшийся со стороны небольшой площади, на которую выходила эта улица.

– Это Джанетта! – спохватилась Кристина. – Помнишь ее?

Крики Джанетты стали еще неистовее, но теперь можно было расслышать, что именно она кричит:

– Манфредо! Манфредо!

– Поспешим туда, – сказал Эцио, и они оба бросились к площади.

Кроме Джанетты, Эцио увидел еще одну, незнакомую ему девушку, а также пожилого мужчину. Кажется, тот служил у отца Кристины старшим писарем.

– Что случилось? – спросил молодой человек.

– Манфредо! – воскликнула Джанетта. – Опять карточные долги! На этот раз его точно убьют!

– Что с ним? – Голос Кристины почти сорвался на крик.

– Прошу прощения, синьорина, – залепетал писарь. – Он задолжал деньги каким-то двум молодым людям. Они потащили его к Новому мосту и сказали, что выбьют из него долг. Еще раз, синьорина, прошу прощения. Я ничем не мог им помешать.

– Не кори себя, Сандео. Позови домовую стражу. А я лучше пойду…

– Подожди, – остановил ее Эцио. – Кто такой, черт побери, этот Манфредо?

Кристина посмотрела на него словно из-за решетки тюремного окна:

– Мой fidanzato[68].

– Обойдемся без стражи, – сказал Эцио и побежал по улице, которая вела к мосту.

Вскоре он уже был на набережной. Внизу, близ первой опоры моста, тянулась узкая полоска земли, соседствуя с желтыми, неспешно текущими водами Арно. От реки тянуло густым зловонием. На земле Эцио увидел распростертого молодого человека в модном черном камзоле, расшитом серебром. Еще двое молодых людей, потея от натуги и бормоча ругательства, били его руками и ногами.

– Клянусь, я верну долг! – стонала жертва.

– Мы по горло сыты твоими обещаниями, – сказал один из мучителей. – Ты и так выставил нас круглыми дураками. Теперь мы тебя проучим, чтобы другим неповадно было.

Носком сапога он придавил должнику шею, ткнув лицом в грязь. Второй мучитель ударил его под ребра.

Первый нацелился ударить должника по почкам, когда вдруг почувствовал, как кто-то схватил его самого за шиворот и фалды. Мучитель взлетел в воздух и вскоре плюхнулся в воду, полную нечистот и мусора, облепивших первую опору моста. Зловонная вода попала ему в горло, он закашлялся и не заметил, как его напарник тоже полетел в воду.

Эцио протянул руку замызганному грязью должнику, помогая тому встать.

– Grazie, синьор. Думаю, они действительно хотели меня убить. Глупцы! Мертвые долгов не платят, а так я бы мог вернуть им все деньги. Честное слово!

– А вы не боитесь, что они снова на вас нападут?

– Теперь они будут думать, что у меня появился телохранитель.

– Кстати, забыл представиться. Эцио… де Кастроново.

– Манфредо д’Арценто, к вашим услугам.

– Я не ваш телохранитель, Манфредо, и не собираюсь им быть.

– Не важно. Вы спасли меня от этих фигляров, за что я вам благодарен. Вы даже не представляете насколько. Я должен вас вознаградить. И не противьтесь. Но сначала я немного почищу свой камзол, и мы с вами отправимся промочить горло. Невдалеке от Виа Фьордализо есть маленький игорный дом…

– Постойте, – сказал ему Эцио, видя приближающуюся Кристину и ее спутниц.

– Что такое?

– Вы проводите много времени за азартными играми?

– А почему бы и нет? Лучшего времяпрепровождения я не знаю.

– Вы ее любите? – не выдержал Эцио.

– Вы о ком?

– О вашей fidanzata[69]Кристине. Вы ее любите?

Манфредо насторожила горячность его спасителя.

– Разумеется, люблю… если это вообще вас касается. Убейте меня на месте, и я умру, продолжая любить ее.

Эцио задумался. Судя по всему, этот картежник не врал.

– Тогда слушайте: вы больше никогда не притронетесь к картам. Слышите?

Он сказал это так сурово и выглядел при этом так внушительно, что молодой д’Арценто сначала оторопел, а потом испугался не на шутку.

– Д-да, – заикаясь от страха, ответил Манфредо.

– Поклянитесь! – все так же жестко потребовал Эцио.

– Клянусь!

– Вы даже не знаете, как вам повезло, – сказал он уже мягче. – Вы должны пообещать мне, что будете ей хорошим мужем. А если я узнаю, что вы опять взялись за свое, я выслежу вас и убью собственными руками.

Манфредо чувствовал, что его спаситель не шутит. Холодные серые глаза Эцио почему-то показались ему знакомыми. В памяти что-то шевельнулось.

– А мы с вами точно не встречались? Странно, но мне кажется, что я вас где-то видел.

– Нет, мы не встречались, – сказал ему Аудиторе. – И надеюсь, не встретимся, если только… – Он замолчал и посмотрел на Кристину, которая стояла возле моста, глядя вниз. – Идите к ней и сдержите свое обещание.

– Сдержу. – Манфредо топтался на месте. – Я действительно ее люблю. Честное слово! Наверное, мне нужно было получить сегодня этот урок. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать ее счастливой. И не нужно приставлять клинок к моему горлу, чтобы выбить из меня это обещание.

– Надеюсь. А теперь идите!

Манфредо стал торопливо подниматься на набережную. Глаза Эцио были прикованы к Кристине. На мгновение их взгляды встретились, и он слегка махнул ей на прощание, затем повернулся и зашагал прочь. С самого дня казни его отца и братьев на сердце молодого Аудиторе не было так тяжело. Субботний вечер застал Эцио в мрачном расположении духа. В такие моменты ему казалось, что он потерял все: отца, братьев, дом, положение, дело, которому собирался посвятить жизнь, а теперь – жену! Но затем он напомнил себе о доброте и поддержке со стороны дяди Марио, о матери и сестре, которых он сумел уберечь. Что же касалось будущего и дела, которому можно посвятить жизнь, – у него было и то и другое. Просто его жизнь потекла вразрез с юношескими мечтаниями. Ему нужно было выполнить поставленную задачу, и тоска по Кристине ничем ему в этом не поможет. Конечно, он вряд ли сумеет вырвать Кристину из сердца, но судьба обрекает его на жизнь одиночки, и он должен принять это как данность. Может, таков путь ассасина? Может, ради верности Кредо ассасина он должен принести такую жертву?