Я что ему, Том Круз?! Пронеслось в голове, когда темно-фиолетовая чаша неба качнулась над нами, летящими в объятия сияющей бездны. Вид, как из иллюминатора самолета — успела отметить я, закричав, что было силы. Завывающий ветер мгновенно заткнул меня, ударившись в лицо упругим потоком и не давая сделать вдох. Египетские долгоносики, как тут дышать?!

Сон, это точно сон! Я ущипнула себя за руку, ничего не почувствовала, скрутила кожу снова, но вскипевший в крови адреналин заставил забыть об этом. Нас дернуло вверх, заставив почувствовать себя новогодней игрушкой на елке. Раскрывшийся купол парашюта притормозил падение, и мы плавно заскользили над ночной Москвой.

Крошечные бусинки машин бежали по расплавленному золоту дорог, напоминающих потоки лавы, текущие по улицам столицы. Рука Даяна легла на мою щеку, заставив отвлечься от этой красоты и посмотреть на него. Жадные губы набросились на мой рот. Мужчина урчал и стонал одновременно. Потом прижался щекой к моим волосам и глубоко вдохнул.

— Однозначно это будет самый запоминающийся поцелуй в твоей жизни! — прокричал, рассмеявшись.

Мы резко пошли на снижение. Крошечное пятнышко какой-то лужайки стремительно увеличивалось, пока Даян, коснувшись травы ногами, не пробежал по нему с десяток метров. Когда он остановился, парашют опал на землю, потянув нас назад. Дракон упал на спину, я рухнула на него сверху, и смеясь, и плача, и ругаясь одновременно.

Даян поднялся, все еще прижимая меня к себе, и поставил на ноги, которые дрожали и держать тело отказывались категорически.

— То никакой романтики, то фонтан экстрима, — пробурчала я, натягивая платье обратно на попу, с которой оно сбежало во время прыжка, гармошкой собравшись на талии.

— Это я еще тебя на себе не катал, — ухмыльнулся мужчина. — Хм, двусмысленно звучит. — Одобрительно кивнул. — Мне нравится! Обязательно покатаю — в обоих смыслах!

— Пошлое чешуйчатое, — покачала растрепанной головой.

— Ты лучше скажи, зачем ты меня весь полет щипала усиленно? — он показал на кисть руки, покрытую красными пятнами.

— Тебя? — прыснула смехом. — То-то думаю, щиплю себя и ничего не чувствую!

— Зато я все чувствовал, — Даян перестал улыбаться. — Меня словно варили заживо в кипящей воде с тех пор, как ты пропала.

— Пельмешек ты мой! — погладила его по щеке.

— Зараза моя невозможная! — его губы снова напали на мой рот.

Но ни возмущаться, ни возражать совершенно не хотелось. Я желала лишь одного — принадлежать любимому, целиком и полностью!

Даян

Я помню вкус нашего самого первого поцелуя с Дамианой. Он у обоих был первым, несмотря на жизнь до того. Сладость нежности, невинности, пробужденного желания, жара страсти и ошеломляющего понимания, что мы нашли друг друга — запомнил навсегда. Может, раньше наши судьбы текли в разных мирах, это не стало помехой. Теперь мы вместе. Никто этого не изменит!

Я подошел к ней, замершей у панорамного окна в белой гостиной. Такая хрупкая и одновременно сильная! И только моя!

Она пахла фруктовым гелем для душа, и я с трудом подавил разочарованный вздох. Не хочу, чтобы химические нотки терзали мой нос, хочу наслаждаться истинным ароматом моей адаи. Зато волосы, еще влажные, поднятые вверх и небрежно закрепленные карандашом, открывали ее изумительную шею. Прилипшие к ней завитки волос дразнили меня, вызывая такой прилив желания, что темнело в глазах.

Я прикоснулся к одному из них пальцем, и прядка затрепетала, доверчиво скручиваясь колечком. Со стоном припал к шее Дамианы поцелуем, чувствуя, как она подставляет мне ее, желая продолжения. Обхватил тонкую талию, прижал любимую к себе, напомнив себе, что должен быть очень и очень осторожным — ведь она человек.

— Так как ты меня нашел? — неожиданно спросила моя синеглазая мучительница.

— Милана, дочь Кадорского, продала мне эту информацию, — шепнул на ушко моей любопытной и легонько прикусил мочку. — Отец хотел выдать ее замуж, девица решила сбежать, и тут подвернулась удачная возможность стрясти деньжат с одного дракона, который на все готов был пойти, чтобы вернуть возлюбленную.

— И сколько же я стою? — Дамиана вдруг развернулась в кольце рук и посмотрела мне в глаза.

— Ты бесценна! — выдохнул и накинулся на ее рот, не в силах сдерживать стоны.

Но по напряженным губам понял, что слишком тороплюсь.

Я отстранился, затуманенным взглядом заглянул в лицо синеглазки, нежно и бережно обхватив его ладонями, будто драгоценный бутон диковинного цветка.

— Что не так, любимая?

— Боюсь. — Выдохнула она, и пришла моя очередь напрячься.

— Меня? — спросил тихо, с замиранием сердца ожидая ответа.

— Себя, Даян. Боюсь, что утону в тебе, а потом стану не нужна. А сама уже… — голос дрогнул. — Уже не смогу без тебя.

— А если я скажу тебе, что и сам мучаюсь от такого же страха?

— Ты? — переспросила, так искренне удивившись, что даже стало обидно.

Неужели не видит, как сильно я люблю и хочу ее?

— Только я уже утонул в тебе, навсегда. И если стану не нужен…

— Даян! — глаза моей мучительницы засияли.

Тревога ушла из них, осталось лишь через край льющееся желание. Оно скользнуло тонкой ниточкой слезинки по щеке. Я поймал эту капельку на палец и слизнул ее, ощутив солоноватый всплеск на кончике языка. Такой же вкус у ее бутончика, там, внизу. Помню его и жажду ласкать этот цветок снова!

Я завладел ее губами, прижав строптивицу к себе. Сладкий стон Дамианы вырвал из моей груди торжествующее рычание. Она меня хочет! Ошеломляюще приятно это осознавать! Так же, как и ласкать любимую, гладя тело, податливо льнущее ко мне. Кончик ее языка раздразнил меня так, что готов был взять ее прямо в гостиной. Но сдержался, подхватив на руки и быстро зашагав в спальню.

Поставил ее на ноги перед кроватью, потянул поясок халата, вновь не смог развязать и зарычал обиженно, не отрываясь от поцелуя.

— Не бурчи, — отозвалась со смешком, помогла развязать, и шелковая тряпочка, проскользив по ее телу и упав на пол, лужицей растеклась у ног.

Белья на моей синеглазой не было, и я отступил на шаг, лаская ее восхищенным взглядом, полностью обнаженную. Тонкие изящные ключицы, небольшая грудь идеальной формы с ягодками сосков, тонкая талия, округлые бедра и длиннющие ножки. Она прекрасна! Кожа светилась изнутри жемчужным сиянием, но все затмевал свет глаз моей адаи — манящей меня к себе, обещая все удовольствия мира, всех миров!

Я рывком прижал любимую к себе, смял ртом губы, покрыл поцелуями шею, положив руки на спину, заставил Дамиану выгнуться навстречу, предлагая мне изысканное лакомство. Мои ягодки! Рыча, поласкал их, наслаждаясь сладким вкусом, потом опустился перед девушкой на колени. Пальцы коснулись шрамов, и она вновь вздрогнула.