Я забыла про нее, запретила проявляться после предательства мужа, задвинула так глубоко, как только могла. И вот теперь, освобожденная от навязанных оков моим страстным драконом, она широко раскинула крылья, отправившись в извечный полет.

В моей жизни был секс. И неплохой, как я считала. А оказалось, что не было ничего, ровным счетом ничего! Ведь сравнивать то, что дарил мне любимый, с тем, что имело место в прошлом, значило поставить в один ряд хорошо откормленного гуся и неземную, сотканную из солнечного света изящную Жар-птицу.

Даян прижал меня к себе еще крепче, впился в мой рот, грубо поцеловал — на грани ласки, перетекающей в легкий оттенок боли, прикусил кожу на шее, как самец, заявляющий свои права на самку, и от этого контраста я рассыпалась на мириады звезд — ярких, пылающих, царапающих изнутри душу.

— Даян! — застонала в голос, ведь казалось, еще немного, и сердце не выдержит этих взрывных ощущений, застонет, задрожит, как и я в объятиях любимого, раскалится добела. Слишком хорошо, так не может быть на самом деле!

Он поймал мой выдох губами, втянул его в себя, жадно раскрыв трепещущие ноздри.

— Еще! — хрипло приказал и продолжил ласкать изнывающее от желания тело.

— Хочу тебя, — прошептала сбивчиво.

— Дааа! — он пил стоны с моих губ, и я чувствовала, как любимый пьянел все сильнее.

Когда мы оба не могли уже сдерживаться, дракон вошел в меня. На этот раз медленно, но так же глубоко, до самого предела, вжался так, что я не смогла шелохнуться, но все же сжала его истекающим горячими соками женским естеством.

— Да-ми-а-на! — выдохнул мужчина в такт ударам бешено стучащего сердца.

— Вся твоя, — прошептала, бесстыдно раскрываясь ему навстречу.

— Ада-и, — хриплым стоном сорвалось с его губ, и они снова набросились на мои, даря удовольствие.

Яркое, бурное — до боли, сладкой, заставляющей накалиться все нервные окончания в моем теле. Моем ли? Вряд ли. Оно целиком и полностью принадлежит ему, жаждет единения с ним, подчинения, растворения в нем.

Даян сплел свой язык с моим и начал движение бедрами — быстрое, яростное, нетерпеливо подчиняя меня себе, поглощая, заявляя права — отныне и навсегда. Наши тела срослись, души перепутались — так тесно, что теперь не разобрать, где кончаюсь я, где начинается он. Невероятное ощущение наполненности огненными мурашками прокатилось от макушки до пяток.

Я подалась навстречу любимому, ответными движениями встречая мощные толчки его плоти во мне. Изогнулась, запрокинула голову, вцепилась в перекладину на спинке кровати и, закричав, взорвалась фейерверком наслаждения в руках моего дракона.

Его ответный сдавленный рык перетек в протяжный стон. Подхватив меня, Даян забился в судорогах удовольствия, взорвался во мне, обжег пиком своего блаженства, и рухнул без сил, тяжело дыша и растворяясь в дымке ускользающего от нас призрачного рая.

Мы все гонимся за ним, настигаем на считанные секунды, а потом остаемся опустошенными, как рыбы, выброшенные на берег жестокими волнами равнодушного океана. И тут же начинаем мечтать о новой попытке догнать вечно ускользающую иллюзию бесконечного счастья…

— Отпусти, — прошептала я, поглаживая Даяна по голове.

— Не отпущу, говорил же уже, — пробурчал, улыбаясь — по тону было слышно.

— Пусти, ящерица бессовестная!

— Ящерице безумно хорошо! — отозвался со смешком. — Поэтому и не пущу.

— Вот паразит! — тоже рассмеялась.

— Ладно, говори, куда тебе надо, отнесу на руках.

— Понесешь меня на руках на работу?

— Зачем тебе туда? — хмурясь, посмотрел в мое лицо.

— Чтобы работать.

— Это обязательно?

— Да, — ответила твердо. — Я привыкла сама себя обеспечивать, сидеть на твоей чешуйчатой шее не собираюсь.

— Тогда сиди не на шее, а на чем-нибудь другом, — ухмыльнулся.

— Когда приду с работы, тут же сяду на это кое-что другое.

— И во сколько это будет?

— После шестнадцати часов.

— Это же так долго! — возмутился, подмяв меня под себя. — Я с ума сойду один!

— Пусти! — забарахталась, пытаясь выбраться из-под этой бетонной плиты.

— Иди, безжалостная, — разжал руки — но, как оказалось, лишь для того, чтобы откинуться назад, демонстрируя себя во всей красе. — Но знай, от чего отказываешься!

— Да, весомый аргумент, — я облизнулась, зачарованно глядя на готового к употреблению дракона. — Но мне надо думать не об этом.

— А о чем же?

— О том, что врать на работе буду! Я отсутствовала больше недели!

— Может, тебя уже уволили? — с надеждой изогнул бровь.

— Не каркай! — встала и пошла к ванной.

— Зараза синеглазая! — меня тут же в два прыжка догнали и прижали к себе. — Сверкает тут своими прелестями, я же не железный! — рыкнул и подхватил на руки. — Сам вымою! И не протестуй!

— А как же вонючие шампуни и гели для душа?

— Переживу, — буркнул и открыл ногой дверь в ванную.

Кажется, на работу я снова опоздаю!

— Доброе утро, Игнат! — ласково пропела, после стука войдя в его кабинет.

— Слушаю, — мрачным тоном прозвучало в ответ от мужчины, сидящего за письменным столом.

Слова сопровождались не менее тяжелым взглядом.

Всю дорогу, пока водитель Даяна вез меня на работу, я придумывала отмазки. Воображение использовало все версии, от похищения инопланетянами до менее глобальных, в стиле «Гадусик окотился», «залила соседа, а он оказался очень нервным бандитом, чтобы не замочил в ответ, пришлось сбежать» и прочей чепуховины, которую подсовывало чрезмерно ретивое подсознание.

На самом деле мой диагноз прост — резкое обострение личной жизни. Но как сказать это Игнату, которого я отшиваю уже достаточно давно, а он все равно надеется и продолжает осаждать крепость, надеясь, видимо, взять ее измором?

— Готова на все, чтобы загладить вину! — опрометчиво заявила я, пробормотав что-то невразумительное про то, что так сложились обстоятельства в моей непутевой жизни.

— Дааа? — протянул, встав из-за стола и начав расстегивать ремень на брюках.

— Не борзей! — отступила на шаг. — Не настолько!

— Ты не Гербера, ты колючий кактус! — Игнат вздохнул. — Ты погуливала работу, а я должен сделать вид, что так и нужно?

— Я мебель двигала, спину защемило, — ненароком сказала правду.

— Зачем двигала?

— Ну, надо было.

Не скажешь ведь, что хотела запустить тумбочкой в главу земных драконов, чтобы не изнасиловал! После такого шеф точно мне санитаров вызовет из психбольницы.