— Ваше императорское величество, — в который раз повторял свою речь Зиновий Петрович, — проход отряда Вирениуса в Порт-Артур сопряжен с немалым риском. Японцы могут с легкостью перехватить его и уничтожить, лишив, таким образом, наш флот еще трех кораблей первого ранга. Не достаточно ли неудач понес наш флот в первые дни войны?

— Ваше превосходительство, — парировал его Александр Михайлович, — войны без риска не бывает. Однако, позвольте напомнить вам, что присоединение к порт-артурской эскадре броненосца «Ослябя» позволит сравняться с японским флотом по числу эскадренных броненосцев, а с вступлением в строй поврежденных кораблей и превзойти его. Риск, конечно же есть, однако, океан велик и чтобы надежно перехватить наш отряд, Того придется оторвать все свои крейсера от Порт-Артура, что является маловероятным. Но даже в этом случае удача ему не гарантирована, а наш флот тем временем может активизировать свои действия против японцев.

— Японцам нет надобности рыскать в океане, — тяжело вздохнул Рожественский, — они будут ждать наши корабли у Порт-Артура и перехватят их там.

— У Порт-Артура наш отряд будет встречен эскадрой под командованием Макарова.

— Скоординировать такие действия совсем не просто.

— Зиновий Петрович, — вступил в дискуссию генерал-фельдцейхмейстер, — каковы запасы снарядов для наших кораблей сосредоточенные в Артуре?

Адмирал в ответ заметно поморщился, это было самое слабое место в его позиции. По большому счету запас ограничивался теми снарядами, что находились в погребах броненосцев и крейсеров. На одно сражение их бы хватило, но не более того. Второй боекомплект был погружен на пароход добровольного флота[35] «Смоленск» находившийся сейчас в Красном море вместе с отрядом русских кораблей.

— Ваше императорское высочество, — наклонил он голову, — я вполне разделяю ваше беспокойство эти недостатком, однако хочу заметить, что снаряды можно отправить на Дальний Восток по железной дороге.

— Боюсь, вы плохо знаете вещи, о которых говорите, — неожиданно проскрежетал голос Михаила Николаевича, — недавно я распорядился о посылке в Артур эшелона с артиллерией, но отправить его оказалось куда сложнее нежели выделить необходимый парк. Наши железнодорожные пути не могут пропускать в настоящий момент более четырех пар поездов в сутки. А ведь на них висит еще и снабжение армии в Маньчжурии.

— На самом деле, — снова вступил в разговор Александр Михайлович, — вопрос не в том отправляться ли Вирениусу на Дальний Восток. Вопрос лишь в том, каким образом это сделать. Я бы, с разрешения его величества, рассмотрел два варианта. Первый заключается в том, что отряд идет в Порт-Артур. Прибывший к тому времени на место Макаров, разрабатывает детальный план. Чтобы ознакомить с ним Вирениуса, можно направить на соединение с ним быстроходный крейсер или даже целый отряд, назначив рандеву в некой известной лишь им точке. Соединившись, они идут к Порт-Артуру, где их встречают главные силы. Второй, возможно не так сложен, хотя потребует больших усилий в дальнейшем. Отряд Вирениуса идет во Владивосток, где присоединяется к отряду крейсеров, усилив его. Затем крейсера отконвоируют «Смоленск» в Порт-Артур или снаряды действительно перевезут по железной дороге. Из Владивостока это сделать значительно проще, нежели из Петербурга.

Император внимательно слушал всех говоривших и никак не мог прийти к определенному выводу. Твердость Михаила Николаевича с сыновьями даже немного пугала его, хотя доводы казались весьма основательными.

— А что вы скажете, дядя? — обратился он к генерал-адмиралу.

— Я вполне согласен, — ответил тот с несчастным лицом.

— Простите, а с кем вы согласны? — не удержался от удивленного вопроса Витте.

— Э… с мнением адмирала Рожественского… — промычал тот и тут же поправился, — хотя нахожу мнение Михаила Николаевича заслуживающим внимания.

— Иными словами у вас нет позиции по данному вопросу?

— Нет, но я вполне согласен с мнением…

— Понятно-понятно, ваше императорское высочество, можете не продолжать. Я, честно говоря, не очень понимаю, зачем меня позвали на это заседание. В военных вопросах я не являюсь специалистом…

— Дело в том, Сергей Юльевич, — перебил его Александр Михайлович, — что есть вопрос и к вам. Как стало известно на складах КВЖД в городе Дальнем, находится множество материалов, недостаток в которых испытывает флот. Этот город совершенно не защищен от вражеского нападения и было бы полезно перевезти эти материалы в Порт-Артур. Вы не одобрили бы подобные меры?

— Я нахожу, — министр финансов попытался остаться сдержанным, — что наши склады совершенно не защищены не только от вражеского нападения, но и от нападения вашего младшего брата. Которому, как оказалось, совершенно нет необходимости в моем одобрении.

Услышав это, государь невольно улыбнулся. Он был в общих чертах осведомлен о самоуправстве своего двоюродного дяди и находил его донельзя забавным. Дело еще было в том, что Витте он немного недолюбливал, а вот Александра Михайловича, бывшего его товарищем еще по детским играм, напротив, любил. Так что возможность подпустить шпильку министру финансов показалась ему заманчивой.

— Так что вы скажете, ваше величество? — отвлек его от размышлений чей-то вопрос.

— Э… быть по сему, — повелел властитель одной шестой части суши.

— Что?!!

Государя императора Николая Александровича, многие не слишком хорошо знавшие его наивно полагали человеком слабохарактерным и подверженным чужому влиянию. На самом деле влияние на него имели лишь те люди, которые говорили то, что он хотел слышать. Как только они переставали это делать, они автоматически лишались своего влияния. Слабохарактерность же его заключалась лишь в том, что он не любил перечить людям его окружающим. Поэтому когда какой-то министр был не согласен с его волей, ему было проще поменять министра, нежели попробовать его переубедить. Вот и сейчас он принял решение и если чего и хотел, так это того, чтобы ему не перечили.

— Быть по сему!

Иногда судьбоносные решения меняющие облик мира, принимаются под воздействием причин настолько посторонних к вопросу, что потом многие поколения историков с пеной у рта спорят о них и не могут найти ответа. Так было и на этот раз. Государю понравилась выходка его родственника, и он одобрил исходившее от него предложение. Громоздкие шестеренки государственного управления Российской империи со скрипом провернулись, и история пошла по другому направлению. Совсем немного, но другому.

Выйдя от государя, Сергей Михайлович тихонько спросил отца.

— Папа, а не слишком ли мы потакаем Алешке?

— Молчи дурень, — беззлобно ругнулся престарелый великий князь, — мне уж недолго осталось, а вы держитесь друг дружку! Не то сожрут вас родственнички, будете как Константиновичи[36]… Я, грешным делом, не думал, что из Алешки толк выйдет, но уж коли вышел, так поддержите его, как сможете. Глядишь, потом он вас.