– Чарли… а ты?

– Что я?

– Счастлив?

На миг он так ошарашен, будто я задал самый личный вопрос в его жизни. Дождь так льет, что я едва слышу ответ:

– Нет.

– Почему?

– Не знаю.

Мы медленно едем по мокрым серым улицам.

– Мне жаль.

– Ну да. Вроде тебе не все равно.

– Нет. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

На его лице гнев сменяется чем-то, похожим на стыд.

Когда Чарли подъезжает к моему дому, льет еще сильнее. Я уже кладу руку на дверцу, когда он говорит:

– Если еще надо будет подвезти… – Чарли смотрит на руль, медленно сжимая и разжимая пальцы.

– Спасибо, Чарли. – Я открываю дверь и бегу сквозь дождь.

Джулиан

После школы я бегу к Адаму, когда все залезают в его машину. Чарли сидит сзади, кажется, он больше не сердится на Адама.

– Привет, Джулиан, – здоровается Джесс.

И одновременно Адам спрашивает:

– У тебя сегодня нет репетиции?

– Э… нет.

– Правда? Два дня осталось до спектакля. – Он сверлит меня взглядом, словно подозревает, что я лгу, и прикидывает, не выкинуть ли меня из машины.

– Я все время сбиваюсь, – наконец признаюсь я и от стыда не могу поднять голову. – Мисс Кросс придется передать роль кому-то другому.

– Сказал бы мне. – Адам заводит машину. – Я бы с тобой позанимался.

Я поднимаю глаза и вижу, как Эмеральд сочувственно на меня смотрит. Приходится снова уткнуться в землю.

– Да ничего страшного, – говорит Чарли. – Ты вообще хотел играть в той пьесе?

– Нет. – На самом деле хотел, в основном потому, что Адам так обрадовался моему участию. – Думаю, нет.

После того как Адам всех развозит, он едет к себе, а не ко мне. Дома он идет прямиком к огромному компьютеру, что стоит на столе в гостиной.

– Я ищу текст, – заявляет он, садясь за монитор. – Пройдемся по твоим репликам.

Даже если бы не было так поздно, я все равно не стану перед ним позориться. Я больше не второклашка.

– Нет.

Он ошеломлен моим отказом, но потом ставит стул рядом с собой.

– Джулиан… – Для Адама это невероятно строгий тон. – Иди сюда.

Ноги сами несут меня к столу. В отчаянии я роняю голову на руки.

– Реплики довольно сложные, – минуту спустя говорит Адам. – Сядь нормально. Мне просто надо, чтобы ты их прочитал, хорошо?

– Я не могу.

Он за шкирку отрывает меня от столешницы так, чтобы я видел экран.

– Попробуй.

Я пробую, и все хорошо, пока я не добираюсь до третьего предложения.

– Б-бьет в г… видишь? Я же сказал, что не могу! – Я роняю голову обратно.

– Можешь. У тебя хорошо получалось. Сядь.

Я повинуюсь.

– Прочти еще раз это слово. – Он закрывает экран так, что остается лишь оно.

– Б-бьет.

– Бьет, – поправляет Адам.

– Бьет.

– А дальше?

– Не знаю.

Он «выделяет» следующее.

– В г-грудь?

– Верно. Теперь начни с начала.

– Бьет в грудь себя, и п-плачет, и б-бормочет бессмыслицу. – Я смотрю на Адама. Он кивает, и я продолжаю читать.

– Видишь? – улыбается он. – Все ты можешь. Просто запнулся об одно слово. Теперь еще раз.

Адам

Вместо обеда я иду на английский. Мисс Кросс одной рукой держит сэндвич, другой что-то набирает на компьютере. Я стучу по дверному косяку.

– Адам! – Улыбка совершенно преображает ее лицо. – Как поживает мой любимый ученик?

– Вы же так всех называете, да?

– Нет, не всех, – серьезно отвечает она.

Я сажусь на стул перед ее столом.

– Раз уж я ваш любимый ученик, то можно мне… – Она очень подозрительно щурится. – Поговорить с вами о Джулиане Харлоу?

– Поверить не могу. – Она откладывает сэндвич на салфетку.

– Что такое?

– Это насчет того, что его заменили на роль Господина?

– Откуда вы знаете?

– Ты уже третий, кто пришел ко мне сегодня.

– Правда? А кто еще был?

– Эмеральд и еще один парень, пожелавший остаться неизвестным.

– Да ладно. Скажите.

– Чарли Тейлор.

– Чарли? – Я смеюсь.

– Я скажу тебе то же, что сказала им. Джулиан очень милый мальчик. Я дала ему роль, чтобы… Насколько понимаю, это для него слишком сложно.

– Нет.

– Мы почти месяц учим, а он все еще…

– Он просто разволновался, но прошлой ночью все выучил. – Кажется, она задумалась, и я настаиваю. – Ну пожалуйста. Он очень расстроился. Хотя бы дайте ему шанс показать, что он может.

– Ну хорошо, хорошо! Но честно, Адам, если он не справится, то не справится. Я не хочу, чтобы он вышел на сцену и выставил себя на посмешище.

– Он справится.

Джулиан

Я сажусь на перевернутый ящик в коридоре, что тянется вдоль зала. Коридор перегорожен декорациями, а еще служит нам гримеркой, потому что всем нам за сценой не поместиться. По меньшей мере пятьдесят ребят вокруг меня одеваются и накладывают грим.

Вчера мисс Кросс заявила мне, что передумала и готова дать мне еще один шанс. И я правда смог произнести свои реплики! Мне стало так… легко, но теперь спектакль вот-вот начнется, и я нервничаю. Я слышу, как семьи толпятся в вестибюле, и каждую минуту какой-нибудь мальчик или девочка несут гвоздики очередному актеру. Родители накупили цветов за пару долларов и послали их за сцену еще до начала представления.

Внезапно чей-то панический голос перекрывает шум:

– Что здесь делают выпускники?

– Что? – взвизгивает другой голос.

– Выпускники! Целая группа.

Толпа девятиклассников бежит к перегородке и выглядывает наружу.

– Ох черт, – стонет один мальчик. – Они точно что-то нам сделают. Я знаю!

– Боже, это же они. – Кристин вроде как в ужасе. – Что они тут забыли?

Мне становится любопытно. Я встаю и тяну шею, но из-за толпы ничего не видно. А потом меня кто-то окликает. Ребята расступаются, и я вижу Адама. Он улыбается и машет мне, чтобы я подошел. Весь коридор пялится на меня. Я делаю вид, будто не замечаю, и пробираюсь через толпу девятиклассников в еще большую толпу родственников.