он давал ответы, не имеющие ничего общего с телесными ощущениями (он отдал бы деньги, постарался бы перехитрить и пр.). В итоге он так и не дал вразумительного ответа на вопрос, что он мог бы испытать, если бы на него был направлен пистолет.

(Такой настрой, казалось бы, идеален, если речь идёт о солдате. Ситуация, при которой солдаты теряют чувство страха в результате хирургических операций или манипуляций с физиологией, является ядром некоторых фильмов о войне. Но можно предположить, что бесстрашие, приобретаемое вследствие потери эмпатии, имеет сомнительную ценность, когда вопрос ставится о выживании человека в экстремальных условиях военных действий.)

Так, во время Второй мировой войны были получены данные о фактической неспособности отмеченных психопатией людей (казалось бы, бесстрашных) принимать участие в реальных боевых действиях (участие в боевых действиях предполагает наличие способностей слушать командира, взаимодействовать с сослуживцами, оценивать ситуацию и пр.). Бригадным генералом Эллиотом Д. Куком и его помощником полковником Ральфом Бингом были прослежены жизненные траектории более двух тысяч заключённых, попавших в действующую армию (характерное для психопатии отсутствие страха, жалости и эмпатии может способствовать сползанию человека на преступный путь).

Приводя данные исследования генерала и его помощника, психиатр Вайс отмечал, что «печальная история» повторялась снова и снова, если речь шла о бое. При приближении боя бывший преступник вызывался добровольцем для похода в тыл за провиантом и боеприпасами. Отправившись в тыл, он пропадал. Или от воровства продуктов он переходил к краже автомобиля, который и разбивал «во время весёлой поездки». «Такие солдаты были абсолютно невосприимчивы к приказам своих командиров и в бою чаще руководствовались тягой к получению удовольствия, чем основополагающими правилами безопасности. У них было больше шансов быть застреленными… чем совершить геройский поступок, который требовал умения, ловкости и сознательных действий» (один, например, «высунул голову, когда все пригнулись, и немецкий снайпер прострелил её»).

То есть не испытывающий страха человек может и не пригнуться, находясь на линии огня. Не испытывая уважения к другим, он может и не послушать командира. Не испытывая эмпатии, может так и не включиться в командную работу. Думая только о своих целях, может, следуя исключительно им, проигнорировать важную для выживания информацию.

Применительно к последнему пункту интерес представляют данные, полученные во время Второй мировой войны в отношении бойцов, у которых была диагностирована психопатия. Некоторые из них «заслужили репутацию бесстрашных лётчиков, потому что преследовали свою мишень до последнего. Часто они забывали о таких далеко не захватывающих дух деталях, как запас топлива, высота, местоположение и расположение других самолётов». Бывало, что они становились героями, но намного чаще их убивали или причисляли к искателям славы, одиночкам или сорвиголовам, «на которых нельзя положиться»[57].

Профессиональные военные говорят не столько о потери чувства страха, сколько о навыке держать страх в отведённых для него пределах. Страх выполняет свою задачу, сигнализируя об опасности, но не допускается до уровня, на котором принимаются окончательные решения.

Так, один офицер спецподразделения говорил, что не верит в так называемую таблетку счастья, которая должна в проекте избавить бойца от страха и всех тревожных переживаний. По мнению офицера, боец должен идти на выполнение задания со всем своим мировоззрением и опытом, ничего в себе не заглушая. Те, у кого страх был заглушён, погибали первыми. Причём их не то, чтобы «подрезали», их именно убивали. Страх может стать союзником, он подскажет, когда затаиться, пригнуться. Главное, чтобы боец был выше страха и не давал страху взять власти над собой.

Дополняют точку зрения офицера высказывания бойцов спецподразделения «Рысь» (и работающих с ними специалиста). Если боец боится, значит, он думает, значит, он живой. То и отличает профессионала, что во время выполнения задания страх побеждается профессионализмом.

Любовь, доверие и боевой опыт

Следующие высказывания перекликаются с идеями, озвученными выше в связи с историей Бессонова. Боец спецподразделений, работающих в условиях города (то есть в условиях, когда вокруг мирное население), обязан думать головой, обязан принимать правильные решения. Особенностью отряда специального назначения является то, что здесь всё основано на доверии, на взаимопонимании.

Спецподразделения вбирают в себя лидеров. Люди, по натуре своей являющиеся лидерами, могут объединиться для выполнения совместной задачи, если обладают определённым культурным уровнем. Чем ниже уровень сплочённости, тем выше уровень потерь[58].

Сплочённость, взаимопонимание, доверие — все эти качества проявляются в группе при наличии у членов группы эмпатии. Эти качества сами собой прорастают там, где любовь выбирается мерилом, как в случае, например, с Бессоновым.

Ориентация на любовь была у Бессонова связана с верой. Если военнослужащий является человеком верующим, то он знает, что такое молитва и реальное прикосновение Божественной благодати.

При прикосновении благодати страх отступает при полном сохранении способности чувствовать, видеть, понимать. Страх исчезает не в результате утраты способности чувствовать, а при прикосновении к душе мира Христова.

В этом смысле примечательны следующие жития (помимо перечисляемых есть и другие):

— священномученика Никона (был воином), память 23 марта по старому стилю[59]; в безвыходной ситуации в одиночку пошёл с копьём на превосходящие силы противника, в результате чего был переломлен ход сражения;

— святого мученика Андрея Стратилата (был воеводой), память 19 августа по старому стилю[60];

— святого мученика Нестора, память 27 октября[61]; будучи юношей, вышел на бой с непобедимым борцом, убивавшим христиан и использовавшим магические техники боя.

Воины-христиане могут внимательно прочитать полные версии этих житий, а также о подвиге мученика Меркурия Смоленского, память 24 ноября по старому стилю[62]; о подвиге воинов, ставших монахами, Пересвете и Ослябе, в частности, о том, с каким именно противником пришлось Пересвету сражаться на Куликовом поле[63]; об адмирале Фёдоре Ушакове (причисленном к лику святых), не проигравшем ни одного сражения (флот под его командованием не потерял ни одного корабля, ни один человек не был взят в плен); о воине-христианине фельдмаршале Александре Суворове, не потерпевшем ни одного поражения.

Воины-христиане… Примечательно, что в монастырях Афона на фресках ближе всех к алтарю изображены именно они, «положившие души за други своя». Когда земля уходит из-под ног и гибель зрится явственно очами, человек молится совсем иначе, не так, как в тиши своей усадьбы. Когда никакие человеческие ловкость, силы и разумность уже не могут помочь выжить, прикосновение Божественной благодати приносит покой и ясность ума.

Плоды этого прикосновения описаны в книге Виктора Николаева «Живый в помощи». Виктор, будучи боевым офицером, нёс свою службу как в охваченном войной Афганистане, так и в других «горячих» точках. «Когда мы вспоминаем