Глеб не соврал. Очень скоро он привел нас на площадь. Я узнала башню и… На этом все. Никаких особых эмоций место не вызывало.

— Я замерзла и проголодалась, — пожаловалась Вика, читая мои мысли. — Может, заглянем перекусить? Леся вообще сегодня не завтракала.

Я покивала, соглашаясь с ней, и подняла воротник куртки.

Лика игнорировала ее слова. Она вообще предпочитала делать вид, что Славы и Вики не существует.

— Я тоже что-то быстро нагулялась, — согласилась с нами Стася.

Москвин обвел всех взглядом и сказал:

— Через квартал есть ресторан. Там классная дегустация вин и потрясающие супы. Слав, ты не пей только, ладно?

— Конечно, — откликнулся он тут, же. — Андрюх, а ты?

— Я погуляю. Мне тут нравится.

— И я тоже. Глеб, расскажи еще о башне, пожалуйста, — прицепилась к Москвину Лика.

Наверно, даже армейским тягачом ее было бы сложно отодрать сейчас от Москвина. Я постаралась смириться с этим в очередной раз. Если ему приятно такое — да ради бога. Третьи руки после Славы и Ника, наверно, предел мечтаний. Вряд ли Лику придется уговаривать изощрено и с шантажом, как меня.

От этих противных мыслей меня немного отвлекла дегустация. Глеб, сволочь, не соврал. Вино было разное, но потрясающе вкусное. Богато сладкое, с нотками смородины. Или терпко сухое с невероятным эхом послевкусия. Я вроде бы глотнула каждого по капле, пробуя с закусками, согреваясь и наслаждаясь приятной компанией, но очень быстро меня накрыло.

Весьма кстати пришлись те самые сытные супы, о которых говорил Глеб. Я не смогла выбрать и взяла два. Объелась и даже немого протрезвела.

Пока мы ели, Слава пытал официанта, который немного говорил по-английски. Он сказал, что обязательно нужно подняться на башню и посмотреть на город и окрестности с высоты. Я не запомнила название башни, но Славик, кажется, записал. Девчонки вроде бы тоже были не против.

Выйдя из ресторанчика, мы прогулялись по городу, дошли до той самой башни. Дождь почти перестал, даже облака разбежались, оставляя немного свободы низкому солнцу. Может быть, меня грел суп или вино. Или подъем в миллион ступеней на проклятую высотку, но я больше не мерзла.

Едва оказавшись наверху, у меня захватило дух. Тоскана в лучшей своей ипостаси была как на ладони. Я тут же забыла о холоде голоде и легком хмеле в голове. Мне до боли захотелось бежать бегом вниз по ступеням, прочь из Монтепульчано, навстречу туманной долине, чтобы ходить по полям, вдыхать запах тумана и молодой травы.

Конечно, я ничего такого не сделала, только стояла и смотрела, как завороженная. Наверно, именно за этим видом и ехал Глеб в Тоскану осенью.

Я оставалась на смотровой дольше всех. Ребята раз сто звали меня, но я не могла перестать осматривать долину. Они ушли, велев приходить к машинам. Девчонки совсем замерзли, снова хотели вина, а Славик просто в тепло. Хотя бы машины.

Оставшись в одиночестве, я еще некоторое время представляла, как бы все сложилось, если бы Глеб не был мудаком. Мне бы очень хотелось посмотреть, как он снимает, побродить с ним по Тоскане. Но, наверно, не судьба.

Я пришла к машинам, когда все уже сидели по местам. Даже Лика отлепилась от Глеба и грела руки о стаканчик с горячей сангрией. Сам же Москвин стоял у машины. Как будто ждал меня.

— Где ты была? — спросил Глеб, едва я подошла.

— Наверху. Смотрела на Валь-д'Орчу, — ответила я не в силах сейчас острить или слать его лесом. — Ты был прав. Осенняя Тоскана невероятная.

Глеб тоже не сказал ничего гадкого, хотя я ждала. Он лишь в очередной раз обсмотрел меня всю, моргнул, кивнул мне или самому себе.

— Да. Невероятная, — повторил он мои слова, и его взгляд смягчился.

Он как будто решился на что-то. Или мне показалось?

— Садись в машину, Лесь, — сказал Глеб. — Времени много.

Я послушалась, конечно, хотя после смотровой мне не хотелось никуда спешить. Ребята, кажется, собирались еще и в Сиену заглянуть на обратном пути. Но долина запала мне в душу. Я бы с удовольствием задержалась здесь, чтобы без спешки побродить по окрестностям.

Совершенно неожиданно мое желание сбылось.

Мы отъехали от города на несколько километров, когда машина Глеба, что была впереди, остановилась. Я увидела, как Москвин открыл дверь и вышел, а за ним — Андрей и Лика.

— Случилось чего? — спросил Славик, тоже заглушив мотор и открыв окно.

Глеб подошел к нашему внедорожнику.

— Хочу остаться в долине поснимать. Кто со мной? — спросил он.

Слава и Вика посмотрели на него, как на сумасшедшего.

— Глеб, так скоро стемнеет уже. А машина?

— Машины сейчас перетасуем. Андрей не пил, знает местные дороги и не горит желанием остаться в долине.

— Я тоже, если честно, — поддержал Андрея Слава.

— И я, — пискнула Вика.

— Лесь?

У меня слова застряли в горле. А Москвин и не стал дожидаться моего ответа, только махнул головой, чтобы я выходила, а сам вернулся к джипу.

Рядом с ним тут же оказалась Лика. Едва я открыла дверь, услышала ее трескотню.

— Конечно, я с тобой. Тут так красиво. Жаль, не захватила свитер.

О, да. Одета Лика точно была не по погоде. А вот Москвин, наоборот, подготовился. Он достал из багажника толстую клетчатую рубаху, надел ее прямо на свитер, а сверху натянул ветровку.

— Ты серьезно потащишься по этим полям пешком, Леська? — спросила Вика, не веря, что я собралась променять тепло авто на холод и мелкий дождь пусть и живописной долины.

— Не знаю. Кажется.

Я несмело вышла из машины и поняла, что моя судьба решена. Глеб достал из багажника резиновые сапоги. Две пары. Хантеры. Черные, высокие, мужские. И симпатичные, почти изящные, красные, девочковые.

— Это мне, что ли? — взвизгнула Лика, глядя на Хантеры, как на змею. — Какой ужас. Я не надену.

— Разумеется, нет, — спокойно отвечал Глеб. — Они тридцать седьмого размера. А у тебя сороковой, кажется?

— Тридцать девять, — оскорбилась Лика.

— В любом случае не налезут. Я их для Леси брал. Мы ещё в Москве договорились.

И он подмигнул мне, ставя сапоги на землю. Договорились мы, ага.

Я не могла сдержать нервного смешка.

— Переобувайся. Кроссовки в рюкзак мне.

Пока мы переглядывались Лика неожиданно осознала:

— Глеб, а мы пешком пойдем?

— Конечно, — захохотал Москвин.

— Я думала, на машине.