– Все военнослужащие из вашего подразделения?

– Кроме двоих. Было трое командиров тридцать третьего инженерного полка из Бреста, и одного из них, капитана Варнаву, я знал лично. Погиб он в бою. Это его люди. А погранцы моей заставы – третьей комендатуры, семнадцатого Брест-Литовского погранотряда. За всех могу поручиться.

– Документы у всех имеются?

– У всех. В том числе партбилеты и комсомольские билеты.

– Вам придется в доте подождать, – извиняющимся тоном сказал старшина. – Утром приедет из Гомеля представитель НКВД, разберется. Мое дело только задерживать выходящих с немецкой стороны.

– Так Гомель наш?

– Держится пока еще… Но по секрету скажу – напирают немцы.

– Да уж какой секрет!

– Проходите, можете отдохнуть. Доты все равно пустые.

На вершине небольшого холма стоял бетонный дот. Через километр, как увидел утром Федор, – еще один такой же. Оба дота могли держать под обстрелом несколько километров пространства. И называлась такая пара дотов огневой точкой.

Доты были пусты. Судя по величине и размерам амбразуры, дот был построен для пушки, а боковые амбразуры – узкие, небольшие – для пулеметов. Для пушки были даже упоры, но вооружения не было. Построены они были уже перед войной, но затем граница отодвинулась, вооружение не завезли…

Кроме видимой части дот имел подземную, в три этажа. Тут и казарма, и склад для боеприпасов, и помещения для командиров, а также кухня и столовая. Был даже медпункт.

После осмотра Федор понял, что личный состав дота должен был быть численностью не меньше роты или батареи – у укрепрайонов была своя структура. Но сейчас дот был пуст, кроме старшины и часового – никого.

Федор поразился. Линии фронта нет, погранцы вышли из немецкого тыла и попали к своим без боя, без перехода через линию траншей. А если и немцы попрут именно здесь? Чем их сдерживать?! Двумя бойцами?!

Бойцы вольготно расположились на двухэтажных деревянных нарах. Матрацев и подушек не было, жестко, но они уже привыкли спать на земле.

В дотах непривычно тихо, ни один звук не проникает под землю сквозь толстые бетонные стены. Одно плохо – вентиляции нет. Вентиляторы стоят, а электроэнергия отсутствует. Видимо, дот должен был иметь автономную электростанцию, которая сейчас отсутствовала. А вот подъемные элеваторы для подачи снарядов со склада к пушке были, причем, кроме электрического, имелся резервный ручной привод.

Воздух в доте был спертый, влажный, темень полная. Благо фонарики были.

Утром Федора растолкал старшина из дота.

– Товарищ лейтенант, туточки командир из органов приехал, вас требует.

Федор, как и его бойцы, спал в обмундировании, только сапоги снимал.

Обувшись, он вышел из дота, сопровождаемый старшиной.

Рядом с полуторкой стоял сержант НКВД.

Федор подошел, отдал честь, представился – все по Уставу.

Но сержант на приветствие Федора не ответил.

– Документы, – потребовал он.

– Для начала представьтесь, – Федору не понравилось начало разговора.

– …и сдайте оружие, – продолжил сержант.

– Не ты мне его давал, не тебе его у меня и забирать, сержант. Начальнику семнадцатого погранотряда майору Кузнецову сдам, а тебе – нет.

Сержант схватился за кобуру. Однако сбоку раздались щелчки затворов, и Федор с сержантом повернулись на звук. У входа в дот стояли пограничники – босые, но в форме. В руках они держали винтовки.

– Угрожать вздумали? – покраснел от возмущения сержант. Но руку от кобуры убрал. Те, кто с боями выходил из окружения и немецкого тыла, были нервными и ни черта не боялись.

– Я этого так не оставлю! – сержант понял, что на испуг погранцов не возьмешь. – Вернусь – вы у меня ответите!

Он вскочил в кабину грузовика и уехал.

Начало получилось плохим.

– Всем обуться и привести себя в порядок. Принять пищу.

Как все повернется дальше, Федор не знал. Так пусть, пока есть время, люди хотя бы поедят, ведь может случиться так, что их заберут.

На душе стало нехорошо. Пограничники входили в структуру НКВД, но были в ней на положении младших братьев. И что там сейчас наговорит в своем управлении этот сержант, еще неизвестно. Если наврет, что представителю госбезопасности угрожали оружием, пиши – пропало.

Бойцы привели себя в порядок, умылись, поели; насколько было можно, почистили форму. Сон на земле ей на пользу явно не пошел: обмундирование было грязным, да и сами бойцы нуждались в бане. Также им необходимо было побриться, все обросли щетиной. Но что поделаешь, если бритвенные принадлежности так и остались в разрушенной казарме? И даже сейчас, после некоторых усилий в этом плане, пограничники выглядели не лучшим образом. Хотя позже Федор видел окруженцев в еще более худшем состоянии…

Когда бойцы завтракали немецкими трофейными консервами, они угостили ими караульного и старшину, бессменных часовых дота. Оба остались довольны, поскольку уже неделю они ели только макароны без масла и сухари, а пили кипяток. Похоже, в суете фронтовых будней о них просто забыли.

Старшина, в свою очередь, поделился с пограничниками сухарями, запас которых был на продскладе.

Федор заметил, что в сторону дота идет грузовик – за ним тянулся пыльный шлейф.

– Застава, строиться!

Из кабины подкатившего грузовика выбрался упитанный майор и, подойдя поближе, молча окинул взглядом ровную шеренгу пограничников. Похоже, он ожидал худшего. Да, грязны, да, небриты. Но оружие вычищено, а в глазах нет знакомой уже по другим окруженцам тоски и безысходности, чувствуется боевой настрой.

– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался майор с бойцами.

– Здравия желаем, товарищ майор! – дружно гаркнули те в ответ.

– Вольно! Лейтенант, ко мне!

Федор отдал честь, представился по всей форме и протянул майору документы.

– Майор Гулов из областного управления НКВД. Сержант мне сказал – вы отказались подчиниться.

– Не совсем так, товарищ майор, он приказал оружие сдать. А у нас оно штатное, мы с ним немца на границе били. А сюда пробивались – вражескую автоколонну уничтожили. Так что оружие сдать мы не вправе, если только начальнику погранотряда.

– А кто у вас командир?

– Майор Кузнецов, Александр Петрович.

– Высокий, с усами как у Буденного?

– Никак нет. Рост средний, усы как у Тимошенко, на подбородке ямочка.

– Верно.

– Проверяете?

– А ты как думал? Вы из немецкого тыла вышли – вдруг агентами абвера стали? Время такое…

– Я понимаю…