Произнес моим голосом…

— Ну ты и пидарас, — прошипел я.

— Кх-кх, — Сэтору снова кашлянул и произнес уже своим голосом: — Нет, теперь ты такой в глазах Акиры. Он сначала не поверил присланной аудиозаписи от анонима, но, когда увидел всё своими глазами… Хм, неплохо он тебя отделал.

Пистолет всё ещё лежал на его коленях, поэтому я рискнул. Задержал на миг дыхание, привел сердцебиение в порядок и начал атаку.

Одеяло взлетает вверх. Я скатываюсь с кровати в противоположную сторону и хватаю костыль. Гипс мешает, но я корректирую движения касательно него и дергаюсь вправо. Тут же бью влево тонким концом, пронзая падающее одеяло.

Сэтору должен получить удар точно в лоб, но… Костыль проваливается в пустоту.

Его уже нет на месте, а мне в затылок упирается холодный кружок дула. И как он так быстро оказался за мной?

— Какой же ты всё-таки медленный. Ну нельзя быть таким медленным. Нельзя! Я же за это время выспаться успею. Давай, ложись обратно. И учти: ещё раз дернешься — мой палец дернется тоже. Всё понял?

Я кивнул. Как тут не понять. В отражении стекла я видел, что Сэтору выбрал хорошую позицию для угрозы — даже если я неожиданно обернусь, то до него останется ещё целый шаг. Пистолет он держал на вытянутой руке.

— Всё понял. У тебя ко мне ещё что-то есть?

— Да нет, в принципе, я хотел только подбодрить тебя и, возможно, увидеть в последний раз. Ты был забавным, хинин. Мне будет немного тебя не хватать. Завтра я поставлю на твоего противника. Надеюсь, что ты покажешь хороший бой.

Он подтолкнул меня к кровати. Мне ничего другого не оставалось, кроме как улечься на место.

— Хороший бой я покажу тебе, когда вернусь с этого долбанного кумитэ. Сэтору, я лично завалю сначала твоего отца, а потом…

Неожиданно я понял, что говорю в пустоту. Сэтору Мацуда испарился пока я ложился на кровать. Даже не попрощался, ушлепок комиссарский.

Как только Сэтору ушел, я доковылял до дверей и выглянул наружу. В светло-бежевом коридоре никого не было, если не считать полусонную медсестру в конце коридора. Сэтору просто испарился. Вроде был, а вроде не был.

Что же, пора бы и мне испариться. До отправления на бой остается всего одиннадцать часов, так что надо бы поторопиться домой. Там стоит порыскать в записях сэнсэя Норобу — по любому этот врачеватель вел записи. Не может быть такого, чтобы я не отыскал чего-нибудь по сломанным костям.

Выйти из больницы оказалось не проблемой — сказал охраннику, что хочу подышать ночным воздухом и никуда не собираюсь уходить. Даже телефон оставил в залог. Правда, я не сказал, что спер его у медсестры, но она сама виновата — нечего спать на посту.

Поймать такси тоже не составляло труда. Гораздо труднее было уболтать водителя довезти без денег. Но я пообещал двойную оплату в конце пути. Сумрачный водитель кивнул и всю дорогу поглядывал на мою пижаму. Скорее всего, он очень сильно опасался, что я срулю по дороге. Ну да, выпрыгну на полном ходу и заковыляю в гипсе…

— Киоси! Не пугайся, всё в норме. Просто несчастный случай, — сказал я выбежавшему навстречу тануки.

Он каким-то образом чувствовал, что я приближаюсь. В какой бы машине не приехал — он всегда выскакивает встречать. Чует меня, что ли?

— Несчастный случай? Кто это сделал? Киоси порвёт тому пасть и обязательно насрет туда! — запальчиво крикнул мальчишка.

— Не надо никому срать. Лучше принеси деньги из моей комнаты и заплати таксисту, — кивнул я на дорогу. — Я пока пройду в дом.

— Будет сделано! Изаму-кун, ну как же так получилось-то? — покачал головой тануки, а потом помчался в дом.

Таксист получил свою плату, а я подошел к стойке с записями сэнсэя Норобу. Около двухсот свитков были связаны и хранили в себе килограммы, а то и килотонны мудрости. Вот только какой из них тот самый? И есть ли он вообще?

Сэнсэй Норобу лечил меня и раньше, но никогда не было такого серьезного перелома. Как найти нужный рецепт?

Я брал один свиток за другим, но всё было не то… Нет, если бы у меня вскочил прыщ на заднице или геморрой взбунтовался, то цены бы этим свиткам не было. А вот ногу вылечить они не могли помочь.

— Что ты ищешь, Изаму-кун? — спросил наконец Киоси, наблюдавший за мной.

— Ищу свиток, чтобы вылечить ногу, — показал я на гипс.

— А зачем это тебе? Долечился бы до конца, или подождал бы сэнсэя.

— Как зачем? Через девять с половиной часов мне участвовать в «Черном кумитэ», а у меня был открытый перелом. Куда я такой?

— Я могу помочь, — склонил голову набок тануки.

— Да ну… Как ты можешь помочь? Подуешь и погладишь?

— Нет, я могу сделать лучше.

С этими словами тануки подошел ко мне и легким прыжком кинулся на гипс. Я невольно дернулся, собираясь пожалеть ногу, но…

Киоси исчез, а на моем гипсе появилась бронзовая накладка. Она походила на часть Доспеха Воли, такая же красиво украшенная и тяжелая. Накладка покрыла весь гипс бронзовым щитом. На поверхности были изображены завитушки, мечи и кинжалы.

— Могу вот так, — послышалось со стороны накладки, после чего из неё вырвались острые шипы. — Это для пущей безопасности.

— Крутяк! Слушай, а чего ты раньше этого не показывал?

Накладка задымилась легким дымком, а потом из него выпал довольный и улыбающийся Киоси.

— А раньше никто и не спрашивал. Я думал, что ты знаешь о способности тануки.

— Я думал, что ты только в оборотня умеешь превращаться.

— Нет, не только. Я могу помочь тебе, Изаму-кун.

— Спасибо за это, Киоси-кун.

— Разумеется не бесплатно. Ты должен будешь пообещать, что отдашь мне живого заклятого врага.

— Об этом даже не стоит говорить — как только план будет сформирован, ты примешь в нем самое активное участие.

— Да? Вот это здорово. Тогда слушай — давай избавимся от гипса?

— На хрена?

— Чтобы я мог нормально на твоё тело лечь. А то потом могут по гипсяке ударить, она сломается, и я задохнусь от пыли.

— Что? Такое может быть?

— Не знаю, но проверять не собираюсь. Так избавимся?

Я с сомнением посмотрел на ногу. Если гипса не будет, то кто станет поддерживать её в целости и покое?

— Я буду вместо гипса, — проговорил тануки. — Не бзди, прорвемся!

Он как-то услышал эту фразу от меня и теперь очень вовремя её ввернул.

Не бзди — прорвемся…

Как же я часто повторял её раньше, когда было особенно тяжко… Когда казалось, что руки опускаются полностью, а шея сама просила намыленную веревку. В такой момент эта фраза помогала собраться, надавать себе по щам и отправить собственную тушку в бой.