Пауза затянулась. Заинтригованные зрители в полной тишине взирали на ударника.

– Вы ведь заметили, что нашего вокалиста сегодня нет, – наконец произнес Матвей.

И зал тут же откликнулся, загудел.

– Так вот я объясню почему. – Мэт снова выдержал паузу, на сей раз короткую. – Но сперва один любопытный исторический факт. Был такой итальянский композитор Россини. Писал он очень быстро, но бывали случаи, когда все же не успевал закончить музыкальную партитуру в срок. Перед премьерой оперы «Отелло» выяснилось, что увертюра не готова. Директор театра, недолго думая, заманил Россини в пустую комнату с решетками на окнах и запер композитора, пообещав, что, пока не будет последней ноты, Россини из своей «тюрьмы» не выйдет и еды не получит. Сидя взаперти, Россини очень быстро закончил увертюру. Подобный сценарий случился и с увертюрой к опере «Сорока-воровка», которую композитор сочинял в тех же условиях – непосредственно в день премьеры. Под окном «тюрьмы» стояли рабочие и ловили готовые листы с нотами, а затем со всех ног бежали к нотным переписчикам, – Матвей перевел дыхание и умолк.

Фанаты тоже молчали, не понимая, к чему клонит ударник.

– Так это к чему, – продолжил Мэт. – Мы тут подумали и заперли Илью в подвале его дома вместе с гитарой. Поставили ему ультиматум: пока он не сочинит материал для третьего альбома, наружу не выйдет. А поскольку более свободолюбивого человека, чем Крестовский, я не встречал, то смело заявляю: скоро он к нам вернется. С новыми отличными песнями.

Его слова потонули во взрыве всеобщего смеха. Раздались аплодисменты, кто-то даже засвистел от восторга. Матвей повернулся к Марине и лукаво ей подмигнул. Она одобрительно кивнула. Хорошо он выкрутился, молодец. Развеселил народ.

– Но минуточку! – выкрикнул кто-то, посмеиваясь. – Крестовский живет в квартире, а не в доме. Откуда там подвал?

– Ребят, уймите этого умника, – Матвей изобразил гримасу недовольства. – Он мне всю легенду портит.

Новая волна хохота прокатилась по залу.

Марина улыбнулась. Все шло как нельзя лучше. Напрасно она переживала из-за отсутствия Ильи. Встреча прекрасно проходила и без него.

Матвей, как всегда, оказался на высоте. Он производил впечатление эдакой лихой расхлябанности, но внутри него скрывался хорошо организованный, дотошный педант. Например, на каждый концерт он обязательно брал с собой дополнительное оборудование, обосновывая это тем, что запасная стойка, пластик для малого барабана или новые палочки могут понадобиться в самый неожиданный момент. Всегда имел при себе ключ для барабанов, отвертки и плоскогубцы. На саундчек приезжал заранее, чтобы не спеша расставить и настроить «-железо».

Вопрос по поводу отсутствия нового материала Мэт наверняка предвидел. И заранее подготовил красивую отмазку. Умница.

По плану оставалось раздать автографы, и мероприятие можно считать завершенным. Стоявшая рядом Кристина наклонилась и прошептала Марине в ухо:

– Пойдем на второй этаж, у нас там столик накрыт. Выпить хочется.

Марина секунду подумала и кивнула. Выпить ей тоже хотелось. Они бесшумно протиснулись сквозь толпу и свернули на лестницу. Внимательный взгляд провожал их, покуда они не скрылись из виду.

Олег Громов стоял у дальней стены в скудно освещенном закоулке между столиками. Он пришел сюда не ради автографа – его кумира здесь все равно не было. И все же пропустить это мероприятие никак не мог. Особенно после того, как увидел Марину Крестовскую в офисе своего отца.

То, что она покидала кабинет Давида, сомнений не вызывало. Стоял поздний вечер, на этаже не оставалось ни единого сотрудника. Гром видел это, когда направлялся к отцу. Тот отпустил даже секретаршу – ни один наемный рабочий не выдерживал интенсивного графика директора концерна. Но для чего Крестовская приходила в офис финансово-промышленной группы? Что связывало жену рок-музыканта с его, Олега Громова, отцом?

Ему с трудом стоило взять себя в руки и стереть удивление со своего лица, прежде чем войти в кабинет. Отец оторвался от бумаг и поднялся навстречу:

– Олег, не ждал тебя сегодня.

Гром пожал плечами:

– Мне сказали, ты хотел меня видеть… Что-то важное?

– А это ты мне скажи. – Давид указал на кресло, предлагая сыну присесть. – Ты больше недели не появлялся на рабочем месте…

– Донесли уже? – саркастически хмыкнул Гром. Всем хорош семейный бизнес. Всем, кроме полной прозрачности твоих действий. Стоит не прийти в офис – и босс сразу в курсе. Жди нотаций…

– Не донесли, а поделились беспокойством. У тебя что-то стряслось? Ты не заболел?

Вот чего отец никогда не мог понять – это отсутствия рвения к работе. Бизнес для него всегда стоял на первом месте. Даже если бы Гром и правда заболел – это вряд ли бы сошло за оправдание. Потому что у самого отца были и атеросклероз, и стенокардия, и бог знает что еще. Одного у него только не было – страха перед смертью. Вкалывал, как заведенный, пил виски, жрал стейки. И давал фору молодым.

Разве мог Олег рассказать ему о настоящих причинах своего временно угасшего трудового рвения? Признаться, чему посвящал все свободное время последние дни? Отец бы не то что не понял, а в психиатрическую клинику положил.

– Так что там у тебя? – настойчиво повторил Давид.

И Гром соврал. Как привык делать с детства.

Они проговорили полчаса, и Олег распрощался. Уже взявшись за ручку двери, он невзначай обронил:

– Я столкнулся с девушкой в коридоре, когда к тебе шел. Что это за поздняя посетительница?

Отец непонимающе взглянул на сына:

– Без понятия. Кто-то из сотрудников, вероятно, задержался.

Что ж. В их семье не один Гром утаивал правду.

В баре началось движение – фанаты ринулись к столу, за который переместились музыканты, чтобы раздать автографы. Олег постоял еще пару минут и направился к выходу.

Двадцатью минутами позже Марина, Мэт, Андрей и Кристина сидели на втором этаже бара и шумно обсуждали прошедшее мероприятие. Девушки пили вино, Крепостной – водку, а Мэт потягивал пиво.

– …и когда она приспустила лифчик, я клянусь всем святым, там была татуха с моим изображением, – заканчивал историю Андрей. – Прямо на груди, мое лицо!

Кристинина улыбка не предвещала ничего хорошего:

– Как же ты заметил татуировку, если при виде обнаженной груди ты практически слепнешь? Может, ты был пьян и тебе померещилось?

Андрей не заметил угрозы в ее голосе:

– Стараешься быть с людьми честным и открытым, а они думают, что ты алкоголик. Я серьезно говорю. Была тату с моим изображением. Только без обид, ладно?

– Что ты, какие обиды? Я просто выцарапаю тебе глаза, вот и все, – ледяной взгляд Кристины слегка остудил Крепостного. Он демонстративно махнул рукой и налил себе очередную стопку.